|
28 сентября 1969 Я стоял перед домом дона Хуана и не решался войти — что-то жуткое было и в самом доме, и в окружавшем его пейзаже. Мне вдруг показалось, что дон Хуан прячется где-то поблизости и наблюдает за мной. Я позвал его, а потом, набравшись решимости, вошел-таки в дом. Дона Хуана там не было. Я поставил две сумки с продуктами на кучу дров и сел. Все вроде как обычно, я десятки раз приезжал, когда его не было дома. Но впервые за все годы знакомства с доном Хуаном мне было страшно одному в его доме. Я чувствовал присутствие чего-то, словно здесь, рядом со мной был кто-то еще, кто-то невидимый. Я вспомнил, что однажды, несколько лет назад, уже испытывал подобное чувство, смутное ощущение, что нечто неизвестное бродит вокруг меня, когда я один. Я вскочил на ноги и пулей вылетел из дома. |
September 28,1969 There was something eerie about don Juan’s house. For a moment I thought he was hiding somewhere around the place to scare me. I called out to him and then gathered enough nerve to walk inside. Don Juan was not there. I put the two bags of groceries I had brought on a pile of firewood and sat down to wait for him, as I had done dozens of times before. But for the first time in my years of associating with don Juan I was afraid to stay alone in his house. I felt a presence, as if someone invisible was there with me. I remembered then that years before I had had the same vague feeling that something unknown was prowling around me when I was alone. I jumped to my feet and ran out of the house. |
| Приехал я в этот раз для того, чтобы сказать дону Хуану, что накапливающийся эффект установки «видеть» стал сказываться на моем состоянии. Мне все чаще становилось не по себе, я почти постоянно ощущал беспричинное смутное беспокойство, уставал, не утомляясь. Ощущение, которое я испытал, сидя только что в доме дона Хуана, разбудило во мне воспоминания о том, как впервые у меня появился подобный страх. | I had come to see don Juan to tell him that the cumulative effect of the task of «seeing» was taking its toll on me. I had begun to feel uneasy; vaguely apprehensive without any overt reason; tired without being fatigued. Then my reaction at being alone in don Juan’s house brought back the total memory of how my fear had built up in the past. |
|
Все началось несколько лет назад, когда дон Хуан втянул меня в очень странное противостояние с женщиной-колдуньей, которую он называл «Ла Каталина». 23 ноября 1961 года я приехал к дону Хуану. Он сидел дома с вывихом голеностопного сустава. Мне он объяснил, что это дело рук его врага — ведьмы, которая могла обернуться черным дроздом. Она уже неоднократно делала попытки его убить.— Я покажу ее тебе, как только смогу ходить, — сказал дон Хуан. — Ты должен знать, кто это. — А зачем ей тебя убивать? |
The fear traced back to years before, when don Juan had forced the very strange confrontation between a sorceress, a woman he called «la Catalina,» and me. It began on November 23, 1961, when I found him in his house with a dislocated ankle. He explained that he had an enemy, a sorceress who could turn into a blackbird and who had attempted to kill him.»As soon as I can walk I’m going to show you who the woman is,» don Juan said. «You must know who she is,» «Why does she want to kill you?» |
|
Он нервно пожал плечами и ничего не сказал. Когда я приехал через десять дней, он уже был в полном порядке. Он покрутил ступней, демонстрируя мне совсем здоровую ногу, и сказал, что все так быстро прошло благодаря хитроумной жесткой повязке, которую он сам себе сделал. — Хорошо, что ты приехал, — сказал он. — Сегодня я хочу предложить тебе небольшое путешествие. |
He shrugged his shoulders impatiently and refused to say anything else. I came back to see him ten days later and found him perfectly well. He rotated his ankle to demonstrate to me mat it was fine and attributed his prompt recovery to the nature of the cast he himself had made. «It’s good you’re here,» he said. «Today I’m going to take you on a little journey.» |
| Он сел в машину рядом со мной, и мы отправились в безлюдный район. Дон Хуан указывал дорогу. Когда мы приехали и остановились, дон Хуан поудобнее устроился на сидении, вытянув ноги и откинувшись на спинку, словно собирался вздремнуть. Мне он велел расслабиться и сохранять спокойствие, потому что вечер — очень опасное время для того дела, которым мы заняты, и до наступления темноты нам нужно сидеть как можно тише и незаметнее. | He then directed me to drive to a desolate area. We stopped there; don Juan stretched his legs and made himself comfortable on the seat, as if he were going to take a nap. He told me to relax and remain very quiet; he said we had to be as inconspicuous as possible until nightfall because the late afternoon was a very dangerous time for the business we were pursuing. |
|
— Чем это мы таким заняты? — поинтересовался я.— Мы приехали, чтобы отметить Ла Каталину, — ответил он. Когда совсем стемнело, мы потихоньку вышли из машины и очень медленно и бесшумно углубились в чаппараль. |
«What kind of business are we pursuing?» I asked.»We are here to stake out la Catalina,» he said. When it was fairly dark we slid out of the car and walked very slowly and noiselessly into the desert chaparral. |
| С того места, где мы остановились, были видны черные силуэты холмов, возвышавшихся по обе стороны. Мы находились на дне довольно широкого каньона с плоским дном. Дон Хуан подробно объяснил мне, что нужно делать, чтобы сливаться с чаппаралем, и научил сидеть, как он выразился, «в готовности». Нужно было сесть, подогнув левую ногу под правое бедро и поставить ступню полностью согнутой правой ноги на землю, подняв колено вертикально вверх. Дон Хуан сказал, что подогнутая нога должна выполнять роль пружины, которая подбросит тело, когда потребуется мгновенно встать. Потом он велел мне сесть лицом на запад, потому что в том направлении находился дом Ла Каталины. Сам он сел рядом, справа от меня, и шепотом сказал, чтобы я сфокусировал взгляд на земле перед собой, и выслеживал, вернее, выжидал волну ветра, от которой зашевелятся кусты. Когда ветер коснется низких кустов над самой поверхностью земли, на которых сосредоточен мой взгляд, я должен мгновенно вскинуть голову и посмотреть вверх. Там я увижу колдунью «во всем блеске ее зловещего великолепия». Он именно так и выразился, слово в слово. Когда я попросил объяснить, что он имеет в виду, дон Хуан сказал, что, увидев шевеление кустов и взглянув вверх, я сам все пойму. «Маг в полете», сказал он, это нечто невообразимое, не поддающееся никакому описанию. | From the place where we stopped I could distinguish the black silhouette of the hills on both sides. We were in a flat, fairly wide canyon. Don Juan gave me detailed instructions on how to stay merged with the chaparral and taught me a way to sit «in vigil,» as he called it. He told me to tuck my right leg under my left thigh and keep my left leg in a squat position. He explained that the tucked leg was used as a spring in order to stand up with great speed, if it were necessary. He then told me to sit facing the west, because that was the direction of the woman’s house. He sat next to me, to my right, and told me in a whisper to keep my eyes focused on the ground, searching, or rather, waiting, for a sort of wind wave that would make a ripple in the bushes. Whenever the ripple touched the bushes on which I had focused my gaze, I was supposed to look up and see the sorceress in all her «magnificent evil splendor.» Don Juan actually used those words. |
|
Дул довольно устойчивый ветерок, и «шевеление» кустов обнаруживалось не раз и не два. Я то и дело вскидывал голову в полной готовности узреть что-нибудь жуткое и трансцендентальное, однако в небе было пусто. Каждый раз, когда порыв ветра раскачивал кусты, дон Хуан стоя яростно ударял ногой по земле, осматривался и взмахивал руками, как крыльями. Сила его движений была необычайной. После нескольких неудачных попыток увидеть «колдунью в полете» я понял, что никакого трансцендентального явления не предвидится. Но дон Хуан так истово «демонстрировал силу», что я безропотно проторчал там всю ночь. |
When I asked him to explain what he meant, he said that if I detected a ripple I simply had to look up and see for myself, because «a sorcerer in flight» was such a unique sight that it defied explanations.There was a fairly steady wind and I thought I detected a ripple in the bushes many times. I looked up each time, prepared to have a transcendental experience, but I did not see anything. Every time the wind blew the bushes don Juan would kick the ground vigorously, whirling around, moving his arms as if they were whips. The strength of his movements was extraordinary. After a few failures to see the sorceress «in flight» I was sure I was not going to witness any transcendental event, yet don Juan’s display of «power» was so exquisite that I did not mind spending the night there. |
|
На рассвете дон Хуан присел рядом со мной. Казалось, он почти в изнеможении и едва двигается. Он прилег на спину и пробормотал, что ему не удалось «пронзить эту женщину». Он повторил эти слова несколько раз, и с каждым разом в них звучало все более глубокое отчаяние. Я с легкостью поддался его настроению. Потом в течение нескольких месяцев дон Хуан ни словом не упоминал ни об этом событии, ни о самой колдунье. решил, что он либо забыл об этом, либо разобрался со своими проблемами сам. Но, приехав однажды, я застал его, что называется, «на взводе». От его обычного спокойствия не осталось и следа, когда он начал рассказывать мне, как прошлой ночью «черный дрозд» стоял прямо перед ним, почти его касаясь, и он даже не сразу проснулся. Искусство колдуньи было настолько изощренным, что он вообще не почувствовал ее присутствия. Ему просто повезло, проснись он на мгновение позже, и он уже не успел бы вступить в чудовищную битву за свою жизнь. Он говорил взволнованно, почти с пафосом. Меня охватило сострадание и беспокойство. |
At daybreak don Juan sat down by me. He seemed to be totally exhausted. He could hardly move. He lay down on his back and mumbled that he had failed to «pierce the woman.» I was very intrigued by that statement; he repeated it several times and each time his tone became more downhearted, more desperate. I began to experience an unusual anxiety. I found it very easy to project my feelings into don Juan’s mood. Don Juan did not mention anything about the incident or the woman for several months. I thought he had either forgotten or resolved the whole affair. One day, however, I found him in a very agitated mood, and in a manner that was completely incongruous with his natural calmness he hold me that the «blackbird» had stood in front of him the night before, almost touching him, and that he had not even awakened. The woman’s artfulness was so great that he had not felt her presence at all. He said his good fortune was to wake up in the nick of time to stage a horrendous fight for his life. Don Juan’s tone of voice was moving, almost pathetic. I felt an overwhelming surge of compassion and concern. |
| Мрачным драматическим тоном он еще раз подтвердил, что не в состоянии остановить Ла Каталину, и следующий ее визит к нему станет последним, потому что этот день будет его последним днем на земле. Еще немного — и я бы разрыдался. Дон Хуан заметил мое состояние и засмеялся, как мне показалось, храбро. Похлопав меня по спине, он сказал, что, впрочем, еще не все потеряно. У него осталось еще одна карта, последняя козырная карта в этой смертельной игре. | In a somber and dramatic tone he reaffirmed that he had no way to stop her and that the next time she came near him was going to be his last day on earth. I became despondent and was nearly in tears. Don Juan seemed to notice my profound concern and laughed, I thought, bravely. He patted me on the back and said that I should not worry, that he was not altogether lost yet, because he had one last card, a trump card. |
|
— Воин живет стратегически, — сказал он, — и никогда не берет на себя груз, который не в силах нести.Улыбка дона Хуана разогнала роковые тучи. Я почувствовал неожиданный подъем, и мы оба засмеялись. — Знаешь, из всего, что есть на свете, только ты — моя козырная карта, — отрывисто сказал он, глядя мне прямо в глаза. — Что? |
«A warrior lives strategically,» he said, smiling. «A warrior never carries loads he cannot handle.»Don Juan’s smile had the power to dispel the ominous clouds of doom. I suddenly felt elated and we both laughed. He patted my head. «You know, of all the things on this earth, you are my last card,» he said abruptly, looking straight into my eyes. «What?» |
|
— Ты и есть моя козырная карта в схватке с этой ведьмой. Я не понял, что он имел в виду, и он объяснил. Оказывается, у меня был реальный шанс ее «пронзить», потому что она меня не знала. Для этого я должен был действовать так, как скажет дон Хуан. |
«You are my trump card in my fight against that witch.» I did not understand what he meant and he explained that the woman did not know me and that if I played my hand as he would direct me, I had a better than good chance to «pierce her.» |
|
— Что значит «пронзить»? — Убить ее тебе не под силу, пронзить, как протыкают воздушный шар, — вполне. Если тебе удастся это сделать, она оставит меня в покое. Но сейчас об этом не думай. Когда придет время, я скажу тебе, что делать. Прошли месяцы. Я и думать забыл об этом разговоре и потому был весьма удивлен, когда приехал к нему в очередной раз, а он выскочил из дома и, не дав мне вылезти из машины, быстро встревожено зашептал: — Немедленно уезжай. Слушай внимательно: купи ружье, или достань где-нибудь, главное — чтобы оно не было твоим, понял? Достань любое ружье, кроме своего, и сразу же вези его сюда. — Зачем тебе ружье? |
«What do you mean by pierce her’?» «You cannot kill her but you must pierce her like a balloon. If you do that she’ll leave me alone. But don’t think about it now. I’ll tell you what to do when the time comes.» Months went by. I had forgotten the incident and was caught by surprise when I arrived at his house one day; don Juan came out running and did not let me get out of my car. «You must leave immediately,» he whispered with appalling urgency. «Listen carefully. Buy a shotgun, or get one in any way you can; don’t bring me your own gun, do you understand? Get any gun, except your own, and bring it here right away.» «Why do you want a shotgun?» |
|
— Езжай. Возвратился я уже с ружьем. На новое у меня не хватило денег, поэтому я одолжил у одного из приятелей его старую двустволку. Дон Хуан даже не взглянул на ружье. Со смехом он объяснил, что черный дрозд сидел на крыше его дома, и нужно было сделать так, чтобы он меня не увидел. — Когда я увидел на крыше колдунью, принявшую образ этой черной птицы, то подумал, что ее можно пронзить из ружья, которое ты мог бы достать, — выразительно сказал дон Хуан, — Поскольку мне не хочется, чтобы с тобой что-то случилось, я велел тебе достать где-нибудь чужое ружье или купить новое. Видишь ли, после того, как ты выполнишь задачу, ружье должно быть уничтожено. |
«Go now!» I returned with a shotgun. I had not had enough money to buy one but a friend of mine had given me his old gun. Don Juan did not look at it; he explained, laughing, that he had been abrupt with me because the blackbird was on the roof of the house and he did not want her to see me. «Finding the blackbird on the roof gave me the idea that you could bring a gun and pierce her with it,» don Juan said emphatically. «I don’t want anything to happen to you, so I suggested that you buy the gun or that you get one in any other way. You see, you have to destroy the gun after completing the task.» |
|
— Какую такую задачу? — Ты должен попытаться поразить эту женщину из ружья. |
«What kind of task are you talking about?» «You must attempt to pierce the woman with your shotgun.» |
| Дон Хуан заставил меня протереть все ружье листьями какого-то специфически пахнущего растения. Сам он протер два патрона и собственноручно вложил их в стволы. Потом дон Хуан велел мне спрятаться в кустах напротив двери его лома и ждать. Как только черный дрозд сядет на крышу, нужно тщательно в него прицелиться и выстрелить из обоих стволов дуплетом. Конечно, вряд ли дробь сможет причинить колдунье какой-нибудь вред, ее скорее пронзит эффект удивления. Если я буду собран и силен, то мое действие достигнет цели, и она отстанет от дона Хуана. Таким образом, как прицел, так и мое намерение поразить ее должны быть безупречны. | He made me clean the gun by rubbing it with the fresh leaves and stems of a peculiarly scented plant. He himself rubbed two shells and placed them inside the barrels. Then he said I was to hide in front of his house and wait until the blackbird landed on the roof and then, after taking careful aim, I was supposed to let go with both barrels. The effect of the surprise, more than the pellets, would pierce the woman, and if I were powerful and determined I could force her to leave him alone. Thus my aim had to be impeccable and so did my determination to pierce her. |
| — В момент выстрела ты должен закричать. Вернее, издать боевой клич — мощный, пронзительный, — сказал дон Хуан.Затем из охапок тростника и дров он соорудил кучу, метрах в трех-четырех от рамады, и велел мне лечь на нее спиной. Положение оказалось достаточно удобным — как в кресле. Я полулежал, и крыша была мне очень хорошо видна. | «You must scream at the moment you shoot,» he said. «It must be a potent and piercing yell.»He then piled bundles of bamboo and fire sticks about ten feet away from the ramada of his house. He made me lean against the piles. The position was quite comfortable. I was sort of half-seated; my back was well propped and I had a good view of the roof. |
| Дон Хуан сказал, что еще есть время — так рано ведьмы не летают, и мы успеем подготовиться. Потом он закроется в доме, чтобы привлечь ее и спровоцировать нападение. Мне он велел сесть поудобнее и полностью расслабиться, так, чтобы я мог выстрелить, не пошевелившись перед этим. Он заставил меня пару раз прицелиться, из чего сделал вывод, что я поднимаю и навожу ружье слишком медленно и неуклюже. Ломом он проковырял в земле две глубокие дырки, в которые вставил две рогатины, а на них положил длинную жердь, крепко привязав ее веревкой. Положив ружье стволами на эту конструкцию, я мог без усилий держать его непрерывно нацеленным на крышу. | He said it was too early for the witch to be out, and that we had until dusk to do all the preparations; he would then pretend he was locking himself inside the house, in order to attract her and elicit another attack on his person. He told me to relax and find a comfortable position that I could shoot from without moving. He made me aim at the roof a couple of times and concluded that the act of lifting the gun to my shoulder and taking aim was too slow and cumbersome. He then built a prop for the gun. He made two deep holes with a pointed iron bar, planted two forked sticks in them, and tied a long pole in between the forks. The structure gave me a shooting support and allowed me to keep the gun aimed at the roof. |
| Дон Хуан взглянул на небо и сказал, что пора занимать позицию в доме. Он встал и спокойно ушел в дом, напоследок напомнив мне, что дело предстоит нешуточное, и птицу надо уложить с первого же выстрела.Через несколько минут сумерки сгустились, и стало совсем темно. Казалось, темнота специально выжидала, когда я останусь один. Я пытался сфокусировать взгляд на крыше, которая темным силуэтом вырисовывалась на фоне неба. Вначале горизонт был довольно светлым, но потом небо окончательно потемнело, и я с трудом различал дом вообще. Несколько часов я сидел, неотрывно глядя на крышу, но ничего не замечал. Пару раз пролетали совы, но их невозможно было спутать с черным дроздом из-за большого размаха крыльев. Вдруг я четко различил темный силуэт небольшой птицы, которая села на крышу. Черный дрозд! Сердце бешено заколотилось, в ушах зазвенело, я прицелился в темноту и нажал на оба спусковых крючка. Грохнул выстрел. Приклад сильно толкнул меня в плечо, и одновременно раздался пронзительный человеческий вопль. Он был громким и жутким и донесся, как мне показалось, с крыши. Я был в полном замешательстве, и вдруг вспомнил, что дон Хуан велел мне кричать во время выстрела. Я забыл это сделать. Я собрался было перезарядить ружье, но тут из дома выскочил дон Хуан с керосиновой лампой. Он явно очень нервничал. | Don Juan looked at the sky and said it was time for him to go into the house. He got up and calmly went inside, giving me the final admonition that my endeavor was not a joke and that I had to hit the bird with the first shot.After don Juan left I had a few more minutes of twilight and then it became quite dark. It seemed as if darkness had been waiting until I was alone and suddenly it descended on me. I tried to focus my eyes on the roof, which was silhouetted against the sky; for a while there was enough light on the horizon so the line of the roof was still visible, but then the sky became black and I could hardly see the house. I kept my eyes focused on the roof for hours without noticing anything at all. I saw a couple of owls flying by toward the north; the span of their wings was quite remarkable and they could not be mistaken for blackbirds. At a given moment, however, I distinctly noticed the black shape of a small bird landing on the roof. It was definitely a bird! My heart began pounding hard; I felt a buzzing in my ears. I aimed in the dark and pulled both triggers. There was quite a loud explosion. I felt a strong recoil of the gun butt on my shoulder and at the same time I heard a most piercing and horrendous human shriek. It was loud and eerie and seemed to have come from the roof. I had a moment of total confusion. I then remembered that don Juan had admonished me to yell as I shot and I had forgotten to do so. I was thinking of reloading my gun when don Juan opened the door and came out running. He had his kerosene lantern with him. He appeared to be quite nervous. |
|
— Похоже, ты попал, — сказал он. — Мы сейчас найдем мертвую птицу.Он приволок лестницу и заставил меня взобраться на рамаду. Но там я ничего не нашел. Тогда он сам забрался наверх, но тоже безрезультатно. — Наверно, птицу разнесло на куски, — сказал дон Хуан. — Тогда мы найдем хотя бы перо. Мы начали искать. Сначала вокруг рамады, потом вокруг всего дома. Так мы и бродили с керосиновой лампой по двору до самого утра. Когда рассвело, мы еще раз все обследовали. Около одиннадцати дон Хуан сказал, что дальше искать бессмысленно. Он сел с удрученным видом, как-то глуповато улыбнулся и произнес: |
«I think you got her,» he said. «We must find the dead bird now.»He brought a ladder and made me climb up and look on the ramada, but I could not find anything there. He climbed up and looked himself for a while, with equally negative results. «Perhaps you have blasted the bird to bits,» don Juan said, «in which case we must find at least a feather.» We began looking around the ramada first and then around the house. We looked with the light of the lantern until morning. Then we started looking again all over the area we had covered during the night. Around 11:00 A.M. don Juan called off our search. He sat down dejected, smiled sheepishly at me, and said that I had failed to stop his enemy and that now, more than ever before, his life was not worth a hoot because the woman was doubtlessly irked, itching to take revenge. |
|
— Ничего не вышло. Тебе не удалось ее остановить. Теперь моя жизнь не стоит и ломаного гроша. Она наверняка разозлилась и жаждет мести. Но тебе ничего не грозит, эта женщина не знает тебя.Я направился к машине, чтобы уехать домой, и, обернувшись на ходу, спросил: — Ружье ломать? — Зачем? Оно ничего не сделало, можешь вернуть его своему приятелю. В его глазах таилось глубокое отчаяние. Я был настолько тронут, что, едва удерживаясь от рыданий, спросил: — Я хоть что-нибудь могу для тебя сделать? — Ничего, — ответил дон Хуан. |
«You’re safe, though,» don Juan said reassuringly. «The woman doesn’t know you.»As I was walking to my car to return home, I asked him if I had to destroy the shotgun. He said the gun had done nothing and I should give it back to its owner. I noticed a profound look of despair in don Juan’s eyes. I felt so moved by it that I was about to weep. «What can I do to help you?» I asked. «There’s nothing you can do,» don Juan said. |
|
Мы помолчали. Я хотел уехать сейчас же. Мне было не по себе, щемящая тоска буквально съедала меня. — Ты и вправду хотел бы мне помочь? — спросил дон Хуан как-то по-детски. Я еще раз сказал, что всецело в его распоряжении, потому что очень к нему привязан и готов на все ради того, чтобы ему помочь. Дон Хуан улыбнулся и снова спросил, искренне ли я все это говорю. Я страстно подтвердил, что просто жажду ему помочь. — Ну что ж, если ты действительно искренен… Есть еще один шанс. |
We remained silent for a moment. I wanted to leave right away, I felt an oppressive anguish. I was ill at ease, «Would you really try to help me?» don Juan asked in a childlike tone. I told him again that my total person was at his disposal, that my affection for him was so profound I would undertake any kind of action to help him. Don Juan smiled and asked again if I really meant that, and I vehemently reaffirmed my desire to help him. «If you really mean it,» he said, «I may have one more chance.» |
| Похоже, дон Хуан был доволен. Он широко улыбнулся и несколько раз хлопнул в ладоши. Этим жестом он имел обыкновение выражать удовлетворение. Перемена его настроения была настолько разительной, что я поддался. Подавленность и тоска мгновенно улетучились. Жизнь снова была прекрасна. Дон Хуан сел на землю, я — рядом с ним. Он посмотрел на меня долгим изучающим взглядом и сказал, что я — единственный человек, который может помочь ему в сложившейся ситуации. Он говорил очень спокойно и с расстановкой. По его словам выходило, что шанс есть, но для того, чтобы реализовать его, мне предстоит выполнить какое-то сложное, очень специфическое и опасное действие. | He seemed to be delighted. He smiled broadly and clapped his hands several times, the way he always does when he wants to express a feeling of pleasure. This change of mood was so remarkable that it also involved me. I suddenly felt that the oppressive mood, the anguish, had been vanquished and life was inexplicably exciting again. Don Juan sat down and I did likewise. He looked at me for a long moment and then proceeded to tell me in a very calm and deliberate manner that I was in fact the only person who could help him at that moment, and thus he was going to ask me to do something very dangerous and very special. |
|
— Я дам тебе оружие, которым ее можно пронзить.Из своей сумки он вытащил что-то продолговатое и протянул мне. Я сначала взял эту вещь, а потом глянул на нее и чуть не выронил. — Это — дикий вепрь, — продолжал дон Хуан. — С его помощью ты сможешь ее пронзить. |
He paused for a moment as if he wanted a reaffirmation on my part, and I again reiterated my firm desire to do anything for him. «I’m going to give you a weapon to pierce her,» he said. He took a long object from his pouch and handed it to me. I took it and then examined it. I almost dropped it. «It is a wild boar,» he went on, «You must pierce her with it.» |
|
Предмет, который я держал в руке, оказался засушенной передней ногой дикого кабана. Шкура на ней была мерзкой на ощупь, от прикосновения к щетине передергивало. Копыто было раздвоенным, и его половинки торчали вперед, как будто кабан вытягивал ногу. Вид у этой штуки был, что и говорить, ужасный. Меня чуть не стошнило. Он быстро забрал ее у меня.— Тебе придется воткнуть дикого вепря ведьме в живот, — сказал дон Хуан. — Что? — слабеющим голосом переспросил я. |
The object I was holding was a dry foreleg of a wild boar. The skin was ugly and the bristles were revolting to the touch. The hoof was intact and its two halves were spread out, as if the leg were stretched. It was an awful-looking thing. It made me feel almost sick to my stomach. He quickly took it back.»You must ram the wild boar right into her navel,» don Juan said. «What?» I said in a feeble voice. |
|
— Ты должен взять вепря в левую руку и пырнуть им ведьму. Она — колдунья, поэтому вепрь войдет в ее живот, и никто, кроме другого мага, не увидит, что он там торчит. Это не обычная схватка, а выяснение отношений между магами. Опасность заключается в том, что, если ты промахнешься, она может уложить тебя на месте одним ударом. Или тебя пристрелят либо зарежут ее родственники или компаньоны. Однако ты можешь выпутаться из этой истории без последствий. — Если у тебя получится, она будет так маяться с этим вепрем в своем теле, что ей станет не до меня. |
«You must hold the wild boar in your left hand and stab her with it. She is a sorceress and the wild boar will enter her belly and no one in this world, except another sorcerer, will see it stuck in there. This is not an ordinary battle but an affair of sorcerers. The danger you will run is that if you fail to pierce her she might strike you dead on the spot, or her companions and relatives will shoot you or knife you. You may, on the other hand, get out without a scratch. «If you succeed she will have a hellish time with the wild boar in her body and she will leave me alone.» |
| Меня снова охватила гнетущая тоска. Я был глубоко привязан к дону Хуану. Я им восхищался. Я научился считать его образ жизни и его знания высшими достижениями. А тут вдруг — такая дикая, жуткая просьба. Но как можно позволить умереть такому выдающемуся человеку? С другой стороны — ведь он сам говорит, что от меня требуется сознательно рисковать своей жизнью… Я настолько углубился в анализ своих истинных мотивов, что не заметил, как дон Хуан поднялся на ноги и стоял надо мной, пока, наконец, не сказал со снисходительной улыбкой, похлопав меня по плечу: | An oppressive anguish enveloped me again. I had a profound affection for don Juan. I admired him. At the time of this startling request, I had already learned to regard his way of life and his knowledge as a paramount accomplishment. How could anyone let a man like that die? And yet how could anyone deliberately risk his life? I became so immersed in my deliberations I did not notice that don Juan had stood up and was standing by me until he patted me on the shoulder. I looked up; he was smiling benevolently. |
|
— Когда почувствуешь, что действительно готов мне помочь, — возвращайся. Но не раньше. Если ты вернешься, я буду знать, что делать. Теперь — иди. Если ты не захочешь вернуться, я все пойму.Я автоматически поднялся, сел в машину и уехал. Дон Хуан определенно снял меня с крючка. Я мог уехать и никогда больше не возвращаться, но мысль об этом почему-то не успокаивала. Я проехал еще немного, потом резко развернулся и поехал обратно. Дон Хуан сидел под рамадой и, похоже, совсем не удивился, увидев меня. |
«Whenever you feel that you really want to help me, you should return,» he said, «but not until then. If you come back I know what we will have to do. Go now! If you don’t want to return I’ll understand that too.»I automatically stood up, got into my car, and drove away. Don Juan had actually let me off the hook. I could have left and never returned, but somehow the thought of being free to leave did not soothe me. I drove a while longer and then impulsively turned around and drove back to don Juan’s house. He was still sitting underneath his ramada and did not seem surprised to see me. |
|
— Садись, — сказал он. — Смотри, как красивы облака на западе. Скоро стемнеет. Сиди спокойно, и пусть сумерки наполнят тебя. Сейчас делай что хочешь, но когда я скажу, посмотришь на эти яркие облака и попросишь у сумерек силы и спокойствия. Часа два я просидел лицом к облакам на западе. Дон Хуан ушел в дом и сидел внутри. Когда начало темнеть, он вышел и сказал: — Вставай. Не закрывай глаза. Смотри прямо на облака. Подними руки, растопырив пальцы, и беги на месте. |
«Sit down,» he said. «The clouds in the west are beautiful. It will be dark shortly. Sit quietly and let the twilight fill you. Do whatever you want now, but when I tell you, look straight at those shiny clouds and ask the twilight to give you power and calmness.» I sat facing the western clouds for a couple of hours. Don Juan went into the house and stayed inside. When it was getting dark he returned. «The twilight has come,» he said. «Stand up! Don’t close your eyes, but look straight at the clouds; put your arms up with your hands open and your fingers extended and trot in place.» |
| Я последовал его инструкциям — встал, поднял над головой руки с растопыренными пальцами и побежал на месте. Дон Хуан зашел сбоку и стал корректировать движения. Ногу дикого вепря он сунул мне в левую руку, велев придерживать ее большим пальцем, прижимая к ладони. Потом он слегка опустил мои руки, установив их в таком положении, чтобы пальцы были направлены на запад, прямо к облакам — оранжевым, серым и почти черным. Все пальцы он тщательно выпрямил и велел ни в коем случае их не сгибать. Скрюченные пальцы — это не просьба о силе и спокойствии, а угроза. Кроме того, дон Хуан подправил и сам бег, чтобы он был ровным и спокойным, словно я и в самом деле, вытянув руки, бегу навстречу сумеркам. | I followed his instructions; I lifted my arms over my head and began trotting. Don Juan came to my side and corrected my movements. He placed the leg of the wild boar against the palm of my left hand and made me hold it with my thumb. He then pulled my arms down until they pointed to the orange and dark gray clouds over the horizon, toward the west. He extended my fingers like fans and told me not to curl them over the palms of my hands. It was of crucial importance that I keep my fingers spread because if I closed them I would not be asking the twilight for power and calm, but would be menacing it. He also corrected my trotting. He said it should be peaceful and uniform, as if I were actually running toward the twilight with my extended arms. |
|
В ту ночь я так и не смог заснуть. Было так, будто сумерки привели меня в бешенство, вместо того, чтобы успокоить.— В моей жизни еще так много всего, что ждет своего решения, — сказал я. — Так много неразрешенных задач… Дон Хуан мягко усмехнулся и сказал: — Ничто в мире не ожидает своего решения. Нет ничего законченного, но нет и ничего нерешенного. Спи. Слова дона Хуана странным образом меня успокоили. |
I could not fall asleep during that night. It was as if, instead of calming me, the twilight had agitated me into a frenzy.»I still have so many things pending in my life,» I said. «So many things unresolved.» Don Juan chuckled softly. «Nothing is pending in the world,» he said. «Nothing is finished, yet nothing is unresolved. Go to sleep.» Don Juan’s words were strangely soothing. |
| На следующее утро, где-то около десяти, дон Хуан накормил меня, и мы двинулись в путь. Он прошептал, что добраться до ведьмы было бы неплохо в полдень, а если удастся — то и еще пораньше. Идеальное время для нападения — самые первые часы дня, потому что утром маги всегда наименее сильны и наименее внимательны. Но ведьма в таком состоянии ни за что не выйдет из дому, а в своем доме она хорошо защищена. Я ничего не спрашивал. Дон Хуан сказал, чтобы я выехал на шоссе, а потом в определенном месте велел съехать на обочину и остановиться. | Around ten o’clock the next morning, don Juan gave me something to eat and then we were on our way. He whispered that we were going to approach the woman around noon, or before noon if possible. He said that the ideal time would have been the early hours of the day, because a witch is always less powerful or less aware in the morning, but she would never leave the protection of her house at those hours. I did not ask any questions. He directed me to the highway and at a certain point he told me to stop and park on the side of the road. He said we had to wait there. |
|
— Здесь мы будем ждать, — сказал он. Я взглянул на часы. Было пять минут одиннадцатого. Меня одолевала сонливость, мысли бесцельно блуждали, внимание рассеялось.Вдруг дон Хуан выпрямился и толкнул меня. Я подскочил на сидении. — Вот она! — сказал он. |
I looked at my watch; it was five minutes to eleven. I yawned repeatedly. I was actually sleepy; my mind wandered around aimlessly.Suddenly don Juan straightened up and nudged me. I jumped up in my seat. «There she is!» he said. |
|
По краю распаханного поля в направлении шоссе шла женщина. На руке у нее висела корзина. Только сейчас я заметил, что мы остановились у перекрестка. Две узкие грунтовые дороги тянулись по обеим сторонам трассы, и еще одна, пошире, пересекала ее. Те, кто пользовался этой дорогой, должны были переходить мощеное полотно трассы.Когда женщина была еще на грунтовой дороге, дон Хуан велел мне выйти из машины. — Вперед! — твердо скомандовал он. |
I saw a woman walking toward the highway on the edge of a cultivated field. She was carrying a basket looped in her right arm. It was not until then that I noticed we were parked near a crossroads. There were two narrow trails which ran parallel to both sides of the highway and another wider and more trafficked trail that ran perpendicular to the highway; obviously people who used that trail had to walk across the paved road.When the woman was still on the dirt road don Juan told me to get out of the car. «Do it now,» he said firmly. |
| Я подчинился. Женщина уже почти поднялась на шоссе. Я побежал, чтобы перехватить ее. Она была совсем близко, я почти касался ее одежды. Выдернув из-за пазухи кабанью ногу, я ткнул ею женщине в живот. Я не почувствовал никакого сопротивления тупому предмету, который держал в руке. В воздухе промелькнула тень, как будто кто-то взмахнул портьерой. Я повернул голову направо и увидел, что женщина стоит метрах в пятнадцати-двадцати от меня на другой стороне трассы. Ла Каталина выглядела очень молодо, у нее было красивое смуглое лицо и крепкое сильное тело. Она стояла и преспокойно улыбалась мне, слегка прищурившись от ветра и сверкая крупными белоснежными зубами. На правой руке по-прежнему висела корзинка. | I obeyed him. The woman was almost on the highway. I ran and overtook her. I was so close to her that I felt her clothes on my face. I took the wild boar hoof from under my shirt and thrust it at her. I did not feel any resistance to the blunt object I had in my hand. I saw a fleeting shadow in front of me, like a drape; my head turned to my right and I saw the woman standing fifty feet away on the opposite side of the road. She was a fairly young, dark woman with a strong, stocky body. She was smiling at me. Her teeth were white and big and her smile was placid. She had closed her eyes halfway, as if to protect them from the wind. She was still holding her basket, looped over her right arm. |
| На мгновение я впал в какое-то отупение. Повернулся к дону Хуану. Он звал меня, отчаянно размахивая руками. Заметив, что трое или четверо мужчин уже спешат в моем направлении, я побежал к машине, прыгнул в нее, и мы уехали.Я попытался спросить у дона Хуана, что произошло, но не смог — уши буквально лопались от внутреннего давления. Мне казалось, что меня вот-вот разорвет на куски. Дон Хуан казался довольным. Он засмеялся, как будто мое поражение ничуть его не обескуражило. Мои ладони словно приросли к рулевому колесу, я не мог пошевелить пальцами, они как будто насквозь промерзли. Руки до плеч буквально окаменели, то же самое творилось с ногами. Я самым натуральным образом не мог снять ногу с педали газа. | I then had a moment of unique confusion. I turned around to look at don Juan. He was making frantic gestures to call me back. I ran back. There were three or four men coming in a hurry toward me. I got into the car and sped away in the opposite direction.I tried to ask don Juan what had happened but I could not talk; my ears were bursting with an overwhelming pressure; I felt that I was choking. He seemed to be pleased and began to laugh. It was as if my failure did not concern him. I had my hands so tight around the steering wheel that I could not move them; they were frozen; my arms were rigid and so were my legs. In fact I could not take my foot off the gas pedal. |
| Дон Хуан похлопал меня по спине и велел расслабиться. Мало-помалу давление в ушах ослабло. | Don Juan patted me on the back and told me to relax. Little by little the pressure in my ears diminished. |
| — Что там происходило? — наконец смог я выдавить из себя вопрос.Он по-детски хихикнул, но ничего не ответил. Потом он спросил, заметил ли я, каким образом эта женщина ушла от удара. Он был в восхищении от ее реакции и быстроты. Слова дона Хуана показались мне довольно неуместными, я перестал понимать, что происходит. Он хвалил колдунью. Он сказал, что она — воистину безжалостный враг, и сила ее безупречна. | «What happened back there?» I finally asked.He giggled like a child without answering. Then he asked me if I had noticed the way the woman got out of the way. He praised her excellent speed. Don Juan’s talk seemed so incongruous that I could not really follow him. He praised the woman! He said her power was impeccable and she was a relentless enemy. |
|
Я спросил: — На тебя что, нисколько не подействовала моя неудача? Перемена его настроения сильно меня удивила. Я даже чувствовал некоторую досаду. Он определенно чему-то радовался. Дон Хуан велел мне остановиться. Я поставил машину на обочине. Он положил мне руку на плечо, проникновенно заглянул в глаза и без обиняков заявил: |
I asked don Juan if he did not mind my failure. I was truly surprised and annoyed at his change of mood. He seemed to be actually glad. He told me to stop. I parked alongside the road. He put his hand on my shoulder and looked piercingly into my eyes. |
| — Все, что я сегодня с тобой проделал, было хитростью. Таково правило — человек знания должен заманить своего ученика в ловушку. Сегодня я поймал тебя, хитростью поставив перед лицом жесткой необходимости учиться. | «Whatever I have done to you today was a trick,» he said bluntly. «The rule is that a man of knowledge has to trap his apprentice. Today I have trapped you and I have tricked you into learning.» |
|
Я был ошарашен. Я не мог собраться с мыслями. Дон Хуан тем временем объяснил, что вся история с ведьмой — ловушка. Эта женщина никогда не представляла для него реальной угрозы. Его задачей было заставить меня столкнуться с ней, когда я буду находиться в особом состоянии отрешенности и силы. Я вошел именно в это состояние, пытаясь ее «пронзить». Он похвалил мою решимость и назвал ее действием силы, которое продемонстрировало колдунье, что я способен на мощные энергетические выплески и проявления силы. Дон Хуан сказал, что, хотя я этого и не осознавал, единственное, чего я достиг, — это покрасовался перед ней, — Ты не в силах даже пальцем до нее дотронуться, — сказал он, — но когти ты ей показал. Теперь она знает, что ты не боишься и бросаешь ей вызов. Я выбрал эту женщину для своей хитрости потому, что она безжалостна, сильна и ничего не забывает. Мужчины обычно слишком заняты делами, отвлекающими их от безжалостной вражды. |
I was dumfounded. I could not arrange my thoughts. Don Juan explained that the whole involvement with the woman was a trap; that she had never been a threat to him; and that his job was to put me in touch with her, under specific conditions of abandon and power I had experienced when I tried to pierce her. He commended my resolution and called it an act of power which demonstrated to the woman that I was capable of great exertion. Don Juan said that even though I was not aware of it, all I did was to show off in front of her. «You could never touch her,» he said, «but you showed your claws to her. She knows now that you’re not afraid. You have challenged her. I used her to trick you because she’s powerful and relentless and never forgets. Men are usually too busy to be relentless enemies.» |
|
Я ужасно разозлился и сказал, что это низко — играть самыми глубокими чувствами и преданностью людей.Дон Хуан хохотал до слез. В эти мгновения я его ненавидел. Так и хотелось съездить ему по физиономии и укатить восвояси. Но в его смехе обнаружился странный ритм, который почти парализовал меня. — Ну-ну, зачем же так злиться? — произнес дон Хуан успокаивающим тоном. |
I felt a terrible anger. I told him that one should not play with a person’s innermost feelings and loyalties.Don Juan laughed until tears rolled down his cheeks, and I hated him. I had an overwhelming desire to punch him and leave; there was, however, such a strange rhythm in his laughter that it kept me almost paralyzed. «Don’t be so angry,» don Juan said soothingly. |
| Потом он сказал, что ни одно из его действий не было фарсом и что он сам когда-то точно так же рисковал жизнью. Это было очень давно. Его бенефактор хитростью втянул его в суровую переделку, то же самое дон Хуан сегодня проделал со мной. Но бенефактор дона Хуана был человеком жестоким и не возился с ним так, как он со мной. Еще дон Хуан довольно резко добавил, что Ла Каталина действительно пробовала на нем свою силу, пытаясь сжить со свету. | Then he said that his acts had never been a farce, that he also had thrown his life away a long time before when his own benefactor tricked him, just as he had tricked me. Don Juan said that his benefactor was a cruel man who did not think about him the way he, don Juan, thought about me. He added very sternly that the woman had tested her strength against him and had really tried to kill him. |
|
— Но теперь ей известно, что все ее фокусы для меня — детские игрушки. И она возненавидит за это тебя. Со мной ей ничего не под силу сделать, зато на тебе она попытается выместить все. Сейчас она, однако, не знает, чего ты в действительности стоишь, поэтому будет вести разведку, понемногу тебя испытывая. Так что выбора нет. Ты должен учиться, хочешь ты этого или нет, иначе окажешься в лапах этой дамы. А она шутить не любит.И дон Хуан напомнил мне, как она перемахнула через дорогу. — Не злись, пожалуйста, — сказал он. — То, что я сделал, не было обычной хитростью. Таково правило. |
«Now she knows that I was playing with her,» he said, laughing, «and she’ll hate you for it. She can’t do anything to me, but she will take it out on you. She doesn’t know yet how much power you have, so she will come to test you, little by little. Now you have no choice but to learn in order to defend yourself, or you will fall prey to that lady. She is no trick.»Don Juan reminded me of the way she had flown away. «Don’t be angry,» he said. «It was not an ordinary trick. It was the rule.» |
|
Действительно, прыжок этой леди через шоссе был явлением умопомрачительным. Причем я видел это своими собственными глазами — в мгновение ока она перелетела на другую сторону довольно широкой трассы. Деться от этого факта было некуда. Начиная с этого момента вся история с ведьмой крепко засела в моей памяти, и мало-помалу у меня накопились доказательства того, что она и впрямь меня преследует. В итоге все это вылилось в то, что под давлением трансцендентального страха я удрал от дона Хуана, бросив ученичество.Через несколько часов, сразу после полудня, я вернулся к дому дона Хуана. Тот явно уже поджидал меня. Когда я вышел из машины, он подошел и начал с любопытством меня рассматривать. Обойдя вокруг меня пару раз и не дав мне раскрыть рта, он спросил: — Откуда нервозность? |
There was something about the way the woman moved away from me that was truly maddening. I had witnessed it myself: she had jumped the width of the highway in a flick of an eyelash. I had no way to get out of that certainty. From that moment on I focused all my attention on that incident and little by little I accumulated «proof» that she was actually following me. The final outcome was that I had to withdraw from the apprenticeship under the pressure of my irrational fear.I came back to don Juan’s house hours later, in the early afternoon. He was apparently waiting for me. He came up to me as I got out of my car and examined me with curious eyes, walking around me a couple of times. «Why the nervousness?» he asked before I had time to say anything. |
|
Я объяснил, что утром меня что-то испугало, и я уехал, так как чувствовал невидимое присутствие. Что-то бродило вокруг, как это бывало и в прошлом. Дон Хуан сел и, казалось, погрузился в свои мысли. Лицо его было необычайно серьезно. Он вроде бы даже устал. Я сел рядом и стал разбирать свои записи.После длинной паузы лицо его просветлело, и он улыбнулся. — Утром к тебе приходил дух источника. Это его ты почувствовал. Но я же предупреждал тебя, что нужно быть готовым к неожиданным встречам с силами. Мне казалось, ты понял. |
I explained that something had scared me off that morning and that I had begun to feel something prowling around me, as in the past. Don Juan sat down and seemed to be engulfed in thoughts. His face had an unusually serious expression. He seemed to be tired. I sat by him and arranged my notes.After a very long pause his face brightened up and he smiled. «What you felt this morning was the spirit of the water hole,» he said. «I’ve told you that you must be prepared for unexpected encounters with those forces. I thought you understood.» |
|
— Я понял.— Тогда почему боишься? Я не мог ответить. |
«I did.»»Then why the fear?» I could not answer. |
| — Дух источника стоит на твоем пути. Он уже коснулся тебя в воде. И, уверяю тебя, коснется еще. И если ты не будешь готов к этой встрече, тебе настанет конец.Слова дона Хуана весьма меня обеспокоили, однако ощущение было довольно странным: я был встревожен, но не напуган. Слепой страх, который охватывал меня раньше, теперь уже не возникал, что бы ни происходило. Я спросил: | «That spirit is on your trail,» he said. «It already tapped you in the water. I assure you it will tap you again and probably you won’t be prepared and that encounter will be your end.»Don Juan’s words made me feel genuinely concerned. My feelings were strange, however; I was concerned but not afraid. Whatever was happening to me had not been able to elicit my old feelings of blind fear. |
|
— Что же делать? — Ты очень легко все забываешь, — сказал он. — Мы не по своей воле становимся на путь знания — нас на него загоняют и постоянно пришпоривают. На этом пути нам постоянно приходится с чем-то бороться, чего-то избегать, быть к чему-то готовыми. И это что-то всегда непостижимо, всегда мощнее нас, всегда нас превосходит. Поэтому нужно готовиться к борьбе. Иного выхода нет. Ты встречаешься с непостижимыми силами. Сейчас это — дух источника, потом будет твой собственный союзник. Несколько лет назад тебя пришпорила Ла Каталина, но она — всего лишь колдунья, это фокус для новичков. |
«What should I do?» I asked.»You forget too easily,» he said. «The path of knowledge is a forced one. In order to learn we must be spurred. In the path of knowledge we are always fighting something, avoiding something, prepared for something; and that something is always inexplicable, greater, more powerful than us. The inexplicable forces will come to you. Now it is the spirit of the water hole, later on it’ll be your own ally, so there is nothing you can do now but to prepare yourself for the struggle. Years ago la Catalina spurred you, she was only a sorceress, though, and that was a beginner’s trick. |
|
В мире действительно множество устрашающих вещей, а мы — беспомощные создания, окруженные непостижимыми и неумолимыми силами. Обычный человек по невежеству своему полагает, что их можно объяснить или изменить. На самом деле он не знает, как это сделать, однако надеется, что человечество рано или поздно сумеет объяснить их или изменить. Маг, с другой стороны, думает не об объяснениях и не о переменах. Вместо этого он использует эти непостижимые силы для того, чтобы перенаправить себя, приспособившись к направлению их действия. В этом заключается его хитрость. В магии нет ничего особенного, достаточно лишь эту хитрость узнать. Маг ничем не лучше обычного человека. Магия не избавляет его от проблем. В действительности она ему даже мешает, потому что усложняет жизнь и делает ее опасной. Открываясь знанию, маг становится уязвимее обычного человека. С одной стороны, его ненавидят и боятся люди. Естественно, они стараются всяческими способами сократить ему жизнь. С другой — непостижимые и неумолимые силы. Они окружают нас, и нам никуда от них не деться уже только по той причине, что мы живем в этом мире. Для мага они представляют собой даже более серьезную опасность, чем люди. Если мага пронзит человек, ему больно, по-настоящему больно. Но это ничто по сравнению с тем, что бывает, если его заденет союзник. Открываясь знанию, маг попадает в лапы сил. Единственное средство, позволяющее ему уравновесить себя и сдержать их напор, — это воля. Поэтому он должен воспринимать и действовать как воин. Я еще раз повторяю; только воин выживает на пути знания. В образе жизни воина кроется сила. Именно эта сила позволяет ему жить лучшей жизнью. Я обязан научить тебя видеть. Не потому, что мне этого хочется, а потому, что ты избран, на тебя указал мне Мескалито. Однако научить тебя действовать и чувствовать как подобает воину — лично мое стремление, потому что я уверен, что быть воином — это наиболее подходящий способ жить. Поэтому я постарался показать тебе те силы, с которыми сталкивается маг. Только под их ужасающим воздействием человек может стать воином. Если бы ты научился видеть, не став предварительно воином, это ослабило бы тебя ложным смирением и желанием отступить. Тело твое разрушилось бы, потому что тебе стало бы все равно. Так что сделать тебя воином — мое собственное намерение. Тогда ты не сломаешься. |
«The world is indeed full of frightening things and we are helpless creatures surrounded by forces that are inexplicable and unbending. The average man, in ignorance, believes that those forces can be explained or changed; he doesn’t really know how to do that, but he expects that the actions of mankind will explain them or change them sooner or later. The sorcerer, on the other hand, does not think of explaining or changing them; instead, he learns to use such forces by redirecting himself and adapting to their direction. That’s his trick. There is very little to sorcery once you find out its trick. A sorcerer is only slightly better off than the average man. Sorcery does not help him to live a better life; in fact I should say that sorcery hinders him; it makes his life cumbersome, precarious. By opening himself to knowledge a sorcerer becomes more vulnerable than the average man. On the one hand his fellow men hate him and fear him and will strive to end his life; on the other hand the inexplicable and unbending forces that surround every one of us, by right of our being alive, are for a sorcerer a source of even greater danger. To be pierced by a fellow man is indeed painful, but nothing in comparison to being touched by an ally. A sorcerer, by opening himself to knowledge, falls prey to such forces and has only one means of balancing himself, his will; thus he must feel and act like a warrior. I will repeat this once more: Only as a warrior can one survive the path of knowledge. What helps a sorcerer live a better life is the strength of being a warrior. «It is my commitment to teach you to see. Not because I personally want to do so but because you were chosen; you were pointed out to me by Mescalito. I am compelled by my personal desire, however, to teach you to feel and act like a warrior. I personally believe that to be a warrior is more suitable than anything else. Therefore I have endeavored to show you those forces as a sorcerer perceives them, because only under their terrifying impact can one become a warrior. To see without first being a warrior would make you weak; it would give you a false meekness, a desire to retreat; your body would decay because you would become indifferent. It is my personal commitment to make you a warrior so you won’t crumble. |
| Ты неоднократно повторял, что всегда готов к смерти. Я считаю, что чувствовать себя всегда готовым к смерти не обязательно. Это бесполезное потакание собственной слабости. Воин должен быть готов только к битве. Ты говорил, что родители искалечили твой дух. Я думаю, что дух человека не так-то легко искалечить. По крайней мере, теми действиями, которые ты считаешь калечащими дух. Но можно сделать человека мягким и хлипким, приучить его потакать себе, жалеть себя, поддаваться прозябанию. И, должен отметить, в этом твои родители, безусловно, преуспели. | «I have heard you say time and time again that you are always prepared to die. I don’t regard that feeling as necessary. I think it is a useless indulgence. A warrior should be prepared only to battle. I have also heard you say that your parents injured your spirit. I think the spirit of man is something that can be injured very easily, although not by the same acts you yourself call injurious. I believe that your parents did injure you by making you indulgent and soft and given to dwelling. |
| Дух воина не привязан ни к потаканию, ни к жалобам, как не привязан он ни к победам, ни к поражениям. Единственная привязанность воина — битва, и каждая битва, которую он ведет, — его последняя битва на этой земле. Поэтому исход ее для него практически не имеет значения. В этой последней битве воин позволяет своему духу течь свободно и ясно. И когда он ведет эту битву, он знает, что воля его безупречна. И поэтому он смеется.Я перестал писать и поднял глаза. Дон Хуан смотрел на меня. Он покачал головой и улыбнулся: | «The spirit of a warrior is not geared to indulging and complaining, nor is it geared to winning or losing. The spirit of a warrior is geared only to struggle, and every struggle is a warrior’s last battle on earth. Thus the outcome matters very little to him. In his last battle on earth a warrior lets his spirit flow free and clear. And as he wages his battle, knowing that his will is impeccable, a warrior laughs and laughs.»I finished writing and looked up. Don Juan was staring at me. He shook his head from side to side and smiled. |
|
— Ты что, и правда все это записываешь? Хенаро говорит, что не может серьезно вести себя с тобой, потому что ты все время пишешь. Он прав — ну как можно быть серьезным, если ты все время пишешь?Он опять улыбнулся, а я попытался защищаться. — Да ладно, брось, это не важно, — сказал он. — Я полагаю, что если ты когда-нибудь научишься видеть, то сделаешь это каким-то собственным невообразимым способом. Он встал и взглянул на небо. Было около полудня. Он сказал, что пора отправляться в горы на охоту. — На кого? |
«You really write everything?» he asked in an incredulous tone. «Genaro says that he can never be serious with you because you’re always writing. He’s right; how can anyone be serious if you’re always writing?»He chuckled and I tried to defend my position. «It doesn’t matter,» he said, «If you ever learn to see, I suppose you must do it your own weird way.» He stood up and looked at the sky. It was around noon. He said there was still time to start on a hunting trip to a place in the mountains. «What are we going to hunt?» I asked. |
|
— На особого зверя — скажем, на оленя, или на дикого кабана, а может, и на горного льва.Он помолчал и добавил: — Или даже на орла. |
«A special animal, either a deer or a wild boar or even a mountain lion.»He paused for a moment and then added, «Even an eagle.» |
|
Я встал и пошел за ним к машине. Он сказал, что в этот раз мы будем только наблюдать, чтобы обнаружить, на кого следует охотиться. Он уже почти залез в машину, как вдруг остановился, как бы что-то неожиданно вспомнив, улыбнулся и сказал, что охоту придется отложить. Сначала мне следует изучить кое-что, без чего наша охота невозможна.Мы вернулись и снова уселись под рамадой. Я хотел о многом его расспросить, но он не дал, сразу же начав говорить. — Теперь мы подобрались к последнему, что ты должен знать о воине. Воин отбирает то, что составляет его мир. Ты знаешь, что с тобой случилось в тот день, когда ты видел союзника и мне дважды пришлось тебя купать? |
I stood up and followed him to my car. He said that this time we were going only to observe and to find out what animal we had to hunt. He was about to get in my car when he seemed to remember something. He smiled and said that the journey had to be postponed until I had learned something without which our hunting would be impossible.We went back and sat down again underneath his ramada. There were so many things I wanted to ask, but he did not give me time to say anything before he spoke again. «This brings us to the last point you must know about a warrior,» he said. «A warrior selects the items that make his world. «The other day when you saw the ally and I had to wash you twice, do you know what was wrong with you?» |
|
— Нет.— Ты растерял свои щиты. — Какие щиты? О чем ты? |
«No.»»You had lost your shields.» «What shields? What are you talking about?» |
|
— Я сказал, что воин отбирает то, что составляет его мир, отбирает осознанно, потому что каждая вещь, которую он отбирает, становится его щитом, защищающим от нападения сил, тех сил, которые он старается использовать. Щиты, например, используются воином для защиты от собственного союзника.Обычный средний человек точно так же, как и воин, живет в окружении тех же самых непостижимых сил. Но он им недоступен, так как защищен особыми щитами другого типа. Он замолчал и вопросительно взглянул на меня. Я не понимал, что он имеет в виду. — Что это за щиты? |
«I said that a warrior selects the items that make his world. He selects deliberately, for every item he chooses is a shield that protects him from the onslaughts of the forces he is striving to use. A warrior would use his shields to protect himself from his ally, for instance.»An average man who is equally surrounded by those inexplicable forces is oblivious to them because he has other kinds of special shields to protect himself.» He paused and looked at me with a question in his eyes. I had not understood what he meant. «What are those shields?» I insisted. |
| — Все, что люди делают.— А что они делают? | «What people do,» he repeated.»What do they do?» |
| — Ты посмотри вокруг. Все обычные люди непрерывно чем-то заняты. Они делают то, что они делают. Это — их щиты. Когда маг встречается с какими-то из непостижимых и неумолимых сил, его просвет открывается. Маг становится в большей степени подверженным смерти, чем обычно. Я говорил тебе, что смерть входит в нас через этот просвет. Поэтому тот, у кого он открыт, должен быть готов в любой момент заполнить его своей волей. Конечно, если он — воин. Но ты пока что не воин. А если человек не является воином, то ему не остается ничего другого, кроме как использовать житейские проблемы для отвлечения сознания от устрашающих встреч с непостижимыми и неумолимыми силами. Тем самым человек закрывает свой просвет. В тот день, когда ты увидел союзника, ты разозлился на меня. Своим экспериментом с твоим автомобилем я специально сделал так, чтобы ты пришел в ярость. Купал я тебя так долго для того, чтобы ты основательно замерз. Ты купался в одежде и замерз еще сильнее. Закрыв твой просвет, холод и ярость стали в тот день твоей защитой. Однако использовать подобного рода «житейские щиты» так же эффективно, как их использует обычный человек, ты уже не способен — слишком много знаешь о силах. Поэтому сейчас ты вплотную приблизился к тому, чтобы чувствовать и действовать, как воин. Твои старые щиты разбиты. | «Well, look around. People are busy doing that which people do. Those are their shields. Whenever a sorcerer has an encounter with any of those inexplicable and unbending forces we have talked about, his gap opens, making him more susceptible to his death than he ordinarily is; I’ve told you that we die through that gap, therefore if it is open one should have his will ready to fill it; that is, if one is a warrior. If one is not a warrior, like yourself, then one has no other recourse but to use the activities of daily life to take one’s mind away from the fright of the encounter and thus to allow one’s gap to close. You got angry with me that day when you met the ally. I made you angry when I stopped your car and I made you cold when I dumped you into the water. Having your clothes on made you even colder. Being angry and cold helped you close your gap and you were protected. At this time in your life, however, you can no longer use those shields as effectively as an average man. You know too much about those forces and now you are finally at the brink of feeling and acting as a warrior. Your old shields are no longer safe.» |
| — И что мне следует делать?— Действовать, как подобает воину. Отбирать то, что составляет твой мир. Ты больше не можешь обращаться с вещами как попало. Я говорю тебе это самым серьезным образом. Теперь ты впервые не в безопасности при твоем старом образе жизни. | «What am I supposed to do?»»Act like a warrior and select the items of your world. You cannot surround yourself with things helter-skelter any longer. I tell you this in a most serious vein. Now for the first time you are not safe in your old way of life.» |
|
— Что ты имеешь в виду под отбором частиц моего мира? — Воин встречает эти необъяснимые и непреклонные силы, потому что он намеренно ищет их. Поэтому он всегда готов к встрече с ними. Ты, например, никогда не готов к ней. Фактически, если эти силы явятся к тебе, они захватят тебя врасплох. Испуг откроет твой просвет, и твоя жизнь беспрепятственно ускользнет через него. Первое, что ты должен делать, — это быть готовым. Думай, что союзник собирается выскочить перед твоими глазами в любую минуту. Ты должен быть готов к этому. Встреча с союзником — не воскресный пикник. Воин принимает на себя ответственность по защите своей жизни. Поэтому если какая-либо из этих сил стучится к тебе и открывает твой просвет, ты должен намеренно бороться за то, чтобы закрыть его самому. Для этой цели ты должен иметь избранный ряд вещей, которые дают тебе спокойствие и удовольствие. Вещей, которые ты можешь намеренно использовать для того, чтобы убрать свои мысли от испуга, закрыть свой просвет и сделать себя цельным. |
«What do you mean by selecting the items of my world?» «A warrior encounters those inexplicable and unbending forces because he is deliberately seeking them, thus he is always prepared for the encounter. You, on the other hand, are never prepared for it. In fact if those forces come to you they will take you by surprise; the fright will open your gap and your life will irresistibly escape through it. The first thing you must do, then, is be prepared. Think that the ally is going to pop in front of your eyes any minute and you must be ready for him. To meet an ally is no party or Sunday picnic and a warrior takes the responsibility of protecting his life. Then if any of those forces tap you and open your gap, you must deliberately strive to close it by yourself. For that purpose you must have a selected number of things that give you great peace and pleasure, things which you can deliberately use to take your thoughts from your fright and close your gap and make you solid.» |
|
— Что это за вещи? — Несколько лет назад я говорил тебе, что в своей повседневной жизни воин выбирает себе путь сердца. Именно это отличает его от обычного человека. Воин знает, что он на пути сердца, когда един с этим путем, когда переживает огромное спокойствие и удовольствие, идя по нему. Вещи, которые выбирает воин, чтобы сделать свои щиты, — это частицы пути сердца. — Но ты сказал, что я не воин, как же я могу выбрать путь сердца? |
«What kind of things?» «Years ago I told you that in his day-to-day life a warrior chooses to follow the path with heart. It is the consistent choice of the path with heart which makes a warrior different from the average man. He knows that a path has heart when he is one with it, when he experiences a great peace and pleasure traversing its length. The things a warrior selects to make his shields are the items of a path with heart.» «But you said I’m not a warrior, so how can I choose a path with heart?» |
| — Это твоя поворотная точка. Можно сказать, что раньше у тебя не было действительной необходимости жить как воин. Теперь иначе. Теперь ты должен окружать себя частицами пути сердца и должен отказаться от остального. Или же ты погибнешь при следующей встрече. Я могу добавить, что ты больше можешь не просить о встрече. Теперь союзник может прийти к тебе во сне, во время твоего разговора с друзьями или когда ты пишешь.— Я уже годами искренне старался жить в соответствии с твоими поучениями. Очевидно, я делал это недостаточно хорошо. Как я теперь могу делать это лучше? | «This is your turning point. Let’s say that before you did not really need to live like a warrior. Now it is different, now you must surround yourself with the items of a path with heart and you must refuse the rest, or you will perish in the next encounter. I may add that you don’t need to ask for the encounter any longer. An ally can now come to you in your sleep; while you are talking to your friends; while you are writing.»»For years I have truly tried to live in accordance with your teachings,» I said. «Obviously I have not done well. How can I do better now?» |
|
— Ты слишком много думаешь и разговариваешь. Ты должен прекратить разговор с самим собой. — Что ты имеешь в виду? — Ты слишком много разговариваешь сам с собой. Ты в этом не исключение. Каждый из нас делает это. Мы ведем внутренний разговор. Подумай об этом. Что ты делаешь, когда остаешься один? — Я разговариваю сам с собой. — О чем ты разговариваешь с собой? — Я не знаю. Я полагаю, о чем угодно. |
«You think and talk too much. You must stop talking to yourself.» «What do you mean?» «You talk to yourself too much. You’re not unique at that. Every one of us does that. We carry on an internal talk. Think about it. Whenever you are alone, what do you do?» «I talk to myself.» «What do you talk to yourself about?» «I don’t know; anything, I suppose.» |
|
— Я скажу тебе, о чем мы разговариваем сами с собой. Мы разговариваем о нашем мире. Фактически, мы создаем наш мир нашим внутренним разговором. — Как мы это делаем? — Когда мы перестаем разговаривать с собой, мир такой, каким он должен быть. Мы обновляем его, мы наделяем его жизнью, мы поддерживаем его своим внутренним разговором. Не только это. Мы также выбираем свои пути в соответствии с тем, что мы говорим себе. Так мы повторяем тот же самый выбор еще и еще, до тех пор, пока не умрем. Потому что мы продолжаем все тот же внутренний разговор. |
«I’ll tell you what we talk to ourselves about. We talk about our world. In fact we maintain our world with our internal talk.» «How do we do that?» «Whenever we finish talking to ourselves the world is always as it should be. We renew it, we kindle it with life, we uphold it with our internal talk. Not only that, but we also choose our paths as we talk to ourselves. Thus we repeat the same choices over and over until the day we die, because we keep on repeating the same internal talk over and over until the day we die. |
|
Воин осознает это и стремится остановить этот разговор. Это последнее, что ты должен знать, если хочешь жить, как воин. — Как я могу перестать говорить сам с собой? — Прежде всего, ты должен использовать уши, чтобы снять часть нагрузки с глаз. Мы с самого рождения использовали свои глаза для того, чтобы судить о мире. Мы говорим с другими и с собой главным образом о том, что мы видим. Воин сознает это и прислушивается к звукам мира. Я отложил свои записи. Дон Хуан засмеялся и сказал, что он не собирался навязывать мне результат. Что прислушивание к звукам мира должно быть гармоничным и терпеливым. — Воин сознает, что мир изменится, как только он перестанет говорить сам с собой, — сказал он. — Он должен быть готов к этому необычайному толчку. |
«A warrior is aware of this and strives to stop his talking. This is the last point you have to know if you want to live like a warrior.» «How can I stop talking to myself?» «First of all you must use your ears to take some of the burden from your eyes. We have been using our eyes to judge the world since the time we were born. We talk to others and to ourselves mainly about what we see. A warrior is aware of that and listens to the world; he listens to the sounds of the world.» I put my notes away. Don Juan laughed and said that he did not mean I should force the issue, that listening to the sounds of the world had to be done harmoniously and with great patience. «A warrior is aware that the world will change as soon as he stops talking to himself,» he said, «and he must be prepared for that monumental jolt.» |
|
— Что ты имеешь в виду, дон Хуан? — Мир такой-то и такой-то только потому, что мы сказали себе, что он такой. Если мы перестанем говорить себе, что он такой, то он перестанет быть таким. Я не думаю, что ты в этот момент готов к такому внезапному удару, поэтому ты должен начать переставать создавать мир. |
«What do you mean, don Juan?» «The world is such-and-such or so-and-so only because we tell ourselves that that is the way it is. If we stop telling ourselves that the world is so-and-so, the world will stop being so-and-so. At this moment I don’t think you’re ready for such a momentous blow, therefore you must start slowly to undo the world.» |
|
— Я действительно не понимаю тебя! — Твоя беда в том, что смешиваешь мир с тем, что делают люди. Но ты не одинок в этом — каждый из нас делает это. Вещи, которые делают люди, являются щитами против сил, которые нас окружают. То, что мы делаем как люди, дает нам удобство и чувство безопасности. То, что делают люди, по праву очень важно, но только как щит. Мы никогда не знаем, что все, что мы делаем как люди, — это только щиты, и мы позволяем им господствовать и попирать нашу жизнь. Фактически, я должен сказать, что для человечества то, что делают люди, более важно и значимо, чем сам мир. |
«I really do not understand you!» «Your problem is that you confuse the world with what people do. Again you’re not unique at that. Every one of us does that. The things people do are the shields against the forces that surround us; what we do as people gives us comfort and makes us feel safe; what people do is rightfully very important, but only as a shield. We never learn that the things we do as people are only shields and we let them dominate and topple our lives. In fact I could say that for mankind, what people do is greater and more important than the world itself.» |
|
— Что ты называешь миром? — Мир — это все, что заключено здесь, — сказал он и топнул по земле, — Жизнь, смерть, союзники и все остальное, что окружает нас. Мир необъятен. Мы никогда не сможем понять его. Мы никогда не разгадаем его тайну. Поэтому мы должны принимать его таким, как он есть — чудесной загадкой. Обычный человек не делает этого. Мир никогда не является загадкой для него, и когда он приближается к старости, он убеждается, что он не имеет больше ничего, для чего жить. Старик не исчерпал мира. Он исчерпал только то, что делают люди. В своем глупом замешательстве он верит, что мир не имеет больше загадок для него. Вот ужасная цена, которую приходится платить за наши щиты. Воин осознает эту путаницу и учится относится к вещам правильно. Вещи, которые делают люди, ни при каких условиях не могут быть более важными, чем мир. И, таким образом, воин относится к миру как к бесконечной тайне, а к тому, что делают люди, — как к бесконечной глупости. |
«What do you call the world?» «The world is all that is encased here,» he said, and stomped the ground. «Life, death, people, the allies, and everything else that surrounds us. The world is incomprehensible. We won’t ever understand it; we won’t ever unravel its secrets. Thus we must treat it as it is, a sheer mystery! «An average man doesn’t do this, though. The world is never a mystery for him, and when he arrives at old age he is convinced he has nothing more to live for. An old man has not exhausted the world. He has exhausted only what people do. But in his stupid confusion he believes that the world has no more mysteries for him. What a wretched price to pay for our shields! «A warrior is aware of this confusion and learns to treat things properly. The things that people do cannot under any conditions be more important than the world. And thus a warrior treats the world as an endless mystery and what people do as an endless folly.» |
