Отдельная реальность. Глава 6

5 октября 1968 Мы с доном Хуаном садились в машину, собираясь ехать в Центральную Мексику. Неожиданно он меня остановил. — Я уже не раз говорил тебе, что нельзя раскрывать настоящих имен магов и рассказывать, где они живут. Думаю, ты понял, что мое истинное имя и место, в котором находится мое тело, всегда должны оставаться в тайне. Сейчас я хочу попросить тебя о том же в отношении моего друга. Ты будешь называть его Хенаро. Сейчас мы поедем к нему и немного у него погостим.	Just as we were getting into my car to start on a trip to central Mexico, on October 5, 1968, don Juan stopped me. «I have told you before,» he said with a serious expression, «that one should never reveal the name nor the whereabouts of a sorcerer. I believe you understood that you should never reveal my name nor the place where my body is. Now I am going to ask you to do the same with a friend of mine, a friend you will call Genaro. We are going to his house; we will spend some time there.»
Я заверил дона Хуана, что никогда не нарушал этого условия.— Я знаю, — сказал он по-прежнему серьезно. — Но меня беспокоит то, что временами ты становишься рассеянным и очень уж беспечным.	I assured don Juan that I had never betrayed his confidence.»I know that,» he said without changing his serious expression. «Yet I am concerned with your becoming thoughtless.»
Я было запротестовал, но дон Хуан сказал, что хотел только напомнить мне о том, что неосторожность в магии — это игра со смертью, бесчувственной и готовой в любой момент стереть с лица земли совершившего ошибку. Но внимательность и осознание каждого шага могут предотвратить такой исход.	I protested and don Juan said his aim was only to remind me that every time one was careless in matters of sorcery, one was playing with an imminent and senseless death that could be averted by being thoughtful and aware.
— Больше мы к этому возвращаться не будем, — сказал он. — Как только мы отъедем от моего дома — ни слови о Хенаро, более того — ни одной мысли о нем. А сейчас — приведи, пожалуйста, свои мысли в порядок. Когда ты с ним встретишься, тебе нужно будет отбросить все сомнения и стать чистым.	«We will not touch upon this matter any longer,» he said. «Once we leave my house we will not mention Genaro, nor will we think about him. I want you to put your thoughts in order now. When you meet him you must be clear and have no doubts in your mind.»
— О каких сомнениях ты говоришь, дон Хуан? — О любых. К моменту встречи ты должен быть кристально чист. Он увидит тебя. Его странные предостережения сильно меня обеспокоили. Я заметил, что, может быть, мне вообще не стоит знакомиться с его другом. Я мог бы просто отвезти дона Хуана туда и высадить где-то неподалеку от его дома.	«What kinds of doubts are you referring to, don Juan?» «Any kinds of doubts whatever. When you meet him you ought to be crystal clear. He will see you!» His strange admonitions made me very apprehensive. I mentioned that perhaps I should not meet his friend at all but only drive to the vicinity of his friend’s house and leave him there.
— Я лишь предупредил тебя, — сказал дон Хуан. — Ты уже однажды познакомился с магом, и он чуть не убил тебя. Я имею в виду Висенте. Так что в этот раз будь осторожней. Приехав в один из городков Центральной Мексики, мы оставили машину на стоянке и пешком отправились в горы, туда, где жил друг дона Хуана. Переход занял два дня. Наконец, показалась маленькая хижина, прилепившаяся к склону горы. Хозяин стоял в дверях, словно ожидая нас. Я сразу же его узнал — мы, оказывается, уже встречались, правда, мимоходом, в тот день, когда я привез дону Хуану свою книгу. Тогда я не обратил на него особого внимания. Мне казалось, что он примерно одного возраста с доном Хуаном. Однако сейчас, когда он стоял в дверях, я заметил, что он значительно моложе — где-то чуть больше шестидесяти. Он был ниже дона Хуана ростом, тоньше, очень жилистый и темнокожий. Довольно длинные и очень густые черные с проседью волосы закрывали уши и лоб. Выражение округлого лица было жестким. Длинный нос и маленькие темные глаза придавали ему сходство с какой-то хищной птицей.	«What I’ve told you was only a precaution,» he said. «You’ve met one sorcerer already, Vicente, and he nearly killed you. Watch out this time!» After we arrived in central Mexico it took us two days to walk from where I left my car to his friend’s house, a little shack perched on the side of a mountain. Don Juan’s friend was at the door, as if he had been waiting for us. I recognized him immediately. I had already made his acquaintance, although very briefly, when I brought my book to don Juan. I had not really looked at him at that time, except in a glancing fashion, so I had had the feeling he was as old as don Juan. As he stood at the door of his house, however, I noticed that he was definitely younger. He was perhaps in his early sixties. He was shorter than don Juan and slimmer, very dark and wiry. His hair was thick and graying and a bit long; it ran over his ears and forehead. His face was round and hard. A very prominent nose made him look like a bird of prey with small dark eyes.
Сначала он обратился к дону Хуану. Тот утвердительно кивнул. Они перекинулись несколькими фразами, но говорили не по-испански, так что я ничего не понял. Потом дон Хенаро обратился ко мне. — Добро пожаловать в мою скромную маленькую лачугу, — извиняющимся тоном произнес он по-испански.	He talked to don Juan first. Don Juan nodded affirmatively. They conversed briefly. They were not speaking Spanish so I did not understand what they were saying. Then don Genaro turned to me. «You’re welcome to my humble little shack,» he said apologetically in Spanish.
Это была стандартная вежливая формула, которую мне неоднократно доводилось слышать в сельских районах Мексики. Но произнося ее, он без видимой причины засмеялся так радостно, что я понял — это его контролируемая глупость. Ему было в высшей степени безразлично, что дом его — лачуга. Мне дон Хенаро очень понравился.	His words were a polite formula I had heard before in various rural areas of Mexico. Yet as he said the words he laughed joyously for no overt reason, and I knew he was exercising his controlled folly. He did not care in the least that his house was a shack. I liked don Genaro very much.
Первых два дня мы бродили по горам, собирая растения. Отправлялись мы на рассвете. Старики уходили вдвоем — у них в горах было какое-то особое место, — а меня оставляли в лесу. Чувствовал я себя там замечательно. Время пробегало незаметно, одиночество меня ничуть не угнетало. Оба дня я находился в состоянии удивительной собранности. Мне удалось добиться необычайной для себя сосредоточенности на поиске определенных видов растений, которые поручил мне собирать дон Хуан.	For the next two days we went into the mountains to collect plants. Don Juan, don Genaro, and I left each day at the crack of dawn. The two old men went together to some specific but unidentified part of the mountains and left me alone in one area of the woods. I had an exquisite feeling there. I did not notice the passage of time, nor was I apprehensive at staying alone; the extraordinary experience I had both days was an uncanny capacity to concentrate on the delicate task of finding the specific plants don Juan had entrusted me to collect.
Возвращались мы поздно вечером. Я так уставал, что засыпал практически мгновенно.Но на третий день мы работали вместе. Дон Хуан попросил дона Хенаро научить меня собирать некоторые растения. Вернулись мы к полудню; оба старика уселись перед домом и неподвижно просидели несколько часов, словно в трансе. Но они не спали. Я дважды проходил перед ними, и оба раза они провожали меня глазами.	We returned to the house in the late afternoon and both days I was so tired that I fell asleep immediately.The third day, however, was different. The three of us worked together, and don Juan asked don Genaro to teach me how to select certain plants. We returned around noon and the two old men sat for hours in front of the house, in complete silence, as if they were in a state of trance. Yet they were not asleep. I walked around them a couple of times; don Juan followed my movements with his eyes, and so did don Genaro.
— Прежде чем сорвать растение, с ним нужно поговорить, — сказал дон Хуан. Он произнес это очень размеренно и трижды повторил, как будто пытаясь завладеть моим вниманием. До этого никто не произнес ни слова.	«You must talk to the plants before you pick them,» don Juan said. He dropped his words casually and repeated his statement three times, as if to catch my attention. Nobody had said a word until he spoke.
— Чтобы увидеть растения, с ними нужно разговаривать, — продолжал он. — И с каждым из них необходимо познакомиться. Тогда они расскажут все, что ты захочешь о них узнать.	«In order to see the plants you must talk to them personally,» he went on. «You must get to know them individually; then the plants can tell you anything you care to know about them.»
Вечерело. Дон Хуан сидел на плоском камне, лицом на запад — в сторону гор, дон Хенаро — рядом с ним на соломенной циновке, лицом на север. В первый же день после нашего приезда дон Хуан объяснил мне, что это — — «их положения», и что мне следует садиться на землю в любом месте напротив них. Еще он добавил, что когда мы втроем сидим в «своих положениях», я должен располагаться лицом на юго-восток, и на них не смотреть, а только изредка поглядывать.	It was late in the afternoon. Don Juan was sitting on a flat rock facing the western mountains; don Genaro was sitting by him on a straw mat with his face toward the north. Don Juan had told me, the first day we were there, that those were their «positions» and that I had to sit on the ground at any place opposite to both of them. He added that while we sat in those positions I had to keep my face toward the southeast and look at them only in brief glances.
— Да, именно так обстоит дело с растениями, верно я говорю? — дон Хуан повернулся к дону Хенаро, и тот ответил утвердительным кивком.Я сказал, что не выполняю его указаний насчет разговоров с растениями, так как, занимаясь этим, я чувствую себя глупо. — Ты не понял. Маги не шутят, — сурово произнес дон Хуан. — Попытка мага видеть — это попытка овладеть силой.	«Yes, that’s the way it is with plants, isn’t it?» don Juan said and turned to don Genaro, who agreed with an affirmative gesture.I told him that the reason I had not followed his instructions was because I felt a little stupid talking to plants. «You fail to understand that a sorcerer is not joking,» he said severely. «When a sorcerer attempts to see, he attempts to gain power.»
Дон Хенаро с недоумением уставился на меня: его, видимо, сбивало с толку то, что я непрерывно пишу. Улыбнувшись мне, он тряхнул головой и что-то сказал дону Хуану. Дон Хуан пожал плечами. Дону Хенаро непрерывно пишущий ученик мага, должно быть, казался явлением весьма странным, по крайней мере, смотреть на это без смеха он не мог. Дон Хуан уже давно привык к тому, что я постоянно что-то записываю, и не обращал на это никакого внимания, продолжая говорить как ни в чем не бывало. Однако реакция дона Хенаро несколько нарушала общий настрой беседы, поэтому я отложил блокнот. Дон Хуан еще раз подчеркнул, что маги не шутят, поскольку для них каждый поворот пути — это игра со смертью. Потом он рассказал дону Хенаро об огнях смерти, которые я видел ночью за спиной на шоссе среди пустынных холмов. В этой истории, видимо, было что-то очень смешное — дон Хенаро от хохота буквально катался по земле.	Don Genaro was staring at me. I was taking notes and that seemed to baffle him. He smiled at me, shook his head, and said something to don Juan. Don Juan shrugged his shoulders. To see me writing must have been quite odd for don Genaro. Don Juan was, I suppose, habituated to my taking notes, and the fact that I wrote while he spoke was no longer odd to him; he could carry on talking without appearing to notice my acts. Don Genaro, however, kept on laughing, and I had to stop writing in order not to disrupt the mood of the conversation. Don Juan affirmed again that a sorcerer’s acts were not to be taken as jokes because a sorcerer played with death at every turn of the way. Then he proceeded to relate to don Genaro the story of how one night I had looked at the lights of death following me during one of our trips. The story proved to be utterly funny; don Genaro rolled on the ground laughing.
Дон Хуан извинился передо мной, сказав, что его друг бывает подвержен приступам смеха. Я взглянул на дона Хенаро, ожидая увидеть его все еще катающимся по земле, но взору моему предстало нечто такое, что я невольно подскочил от изумления. Это было немыслимо и даже противоестественно — он стоял на голове без помощи рук. Ноги его при этом были спокойно сложены крест-накрест, как он их складывал, сидя на своей циновке. Но когда до меня, наконец, дошло, что с точки зрения законов механики человеческого тела дон Хенаро проделал нечто попросту невозможное, тот уже снова как ни в чем не бывало сидел в исходном положении. Дон Хуан, похоже, был в курсе происходящего, потому что приветствовал поразительный трюк своего друга взрывом раскатистого хохота.	Don Juan apologized to me and said that his friend was given to explosions of laughter. I glanced at don Genaro, who I thought was still rolling on the ground, and saw him performing a most unusual act. He was standing on his head without the aid of his arms or hands, and his legs were crossed as if he were sitting. The sight was so incongruous that it made me jump. When I realized he was doing something almost impossible, from the point of view of body mechanics, he had gone back again to a normal sitting position. Don Juan, however, seemed to be cognizant of what was involved and celebrated don Genaro’s performance with roaring laughter.
Дон Хенаро вроде бы заметил, что я потрясен. Он похлопал в ладоши, приглашая меня следить за тем, что делает, и снова начал кататься по земле. Теперь я заметил, что в действительности он не катался по земле, а раскачивался из стороны в сторону, постепенно увеличивая амплитуду этих маятникообразных движений. В конце концов крутящий момент становишься достаточным для того, чтобы тело, перевернувшись, оказывалось в том противоестественном положении, которое я видел, и несколько мгновений дон Хенаро «сидел на собственной голове».	Don Genaro seemed to have noticed my confusion; he clapped his hands a couple of times and rolled on the ground again; apparently he wanted me to watch him. What had at first appeared to be rolling on the ground was actually leaning over in a sitting position, and touching the ground with his head. He seemingly attained his illogical posture by gaining momentum, leaning over several times, until the inertia carried his body to a vertical stand, so that for an instant he «sat on his head.»
Когда они успокоились и перестали хохотать, дон Хуан продолжил. Тон его был очень суровым. Я немного подвинулся, сев поудобнее, чтобы не отвлекаться и полностью сосредоточиться на его словах. Обычно он говорил с улыбкой, особенно тогда, когда я слушал очень внимательно. Но сейчас улыбки не было. Дон Хенаро смотрел на меня, как бы ожидая, что я вот-вот возьмусь за карандаш. Но я решил больше не записывать. Дон Хуан устроил мне форменный разнос за то, что я не разговариваю с растениями, которые собираю, хотя он и велел мне это делать. Он говорил, что убитые мною растения вполне могли бы прикончить меня и что рано или поздно я неизбежно заболею из-за того, что обошелся с ними без должного уважения.	When their laughter subsided don Juan continued talking; his tone was very severe. I shifted the position of my body in order to be at ease and give him all my attention. He did not smile at all, as he usually does, especially when I try to pay deliberate attention to what he is saying. Don Genaro kept looking at me as if he were expecting me to start writing again, but I did not take notes any more. Don Juan’s words were a reprimand for not talking to the plants I had collected, as he had always told me to do. He said the plants I had killed could also have killed me; he said he was sure they would, sooner or later, make me get ill. He added that if I became ill as a result of hurting plants, I would, however, slough it off and believe I had only a touch of the flu.
— Правда, ты никогда не согласишься с тем, что твоя болезнь — следствие неправильного обращения с растениями, — сказал дон Хуан, — и наверняка предпочтешь считать ее гриппом. Они снова засмеялись, а потом дон Хуан очень серьезно и очень жестко добавил, что если не думать о своей смерти, то жизнь так и останется не более, чем личным хаосом. — Что вообще может быть у человека, кроме его жизни и смерти? — задал он мне риторический вопрос.	The two of them had another moment of mirth, then don Juan became serious again and said that if I did not think of my death, my entire life would be only a personal chaos. He looked very stern. The two of them had another moment of mirth, then don Juan became serious again and said that if I did not think of my death, my entire life would be only a personal chaos. He looked very stern. «What else can a man have, except his life and his death?» he said to me.
Я почувствовал, что нужно записывать, и снова взялся за блокнот. Дон Хенаро уставился на меня, улыбаясь во весь рот. Потом он склонил голову набок и раздул ноздри. Мимикой он владел в совершенстве — ноздри увеличились в диаметре чуть ли не вдвое. Но комичнее всего были не жесты дона Хенаро, а его собственная реакция на них. Раздув ноздри, он наклонился и снова встал в свою фантастическую стойку на голове. Дон Хуан хохотал до слез. Я почувствовал раздражение и нервно засмеялся.	At that point I felt it was indispensable to take notes and I began writing again. Don Genaro stared at me and smiled. Then he tilted his head back a little and opened his nostrils. He apparently had remarkable control over the muscles operating his nostrils, because they opened up to perhaps twice their normal size. What was most comical about his clowning was not so much his gestures as his own reactions to them. After he enlarged his nostrils he tumbled down, laughing, and worked his body again into the same, strange, sitting-on-his-head, upside-down posture. Don Juan laughed until tears rolled down his cheeks. I felt a bit embarrassed and laughed nervously.
— Хенаро не любит, когда пишут, — объяснил дон Хуан.Я отложил блокнот, но дон Хенаро заверил меня, что все нормально и он нисколько не возражает. Я снова взял блокнот и начал писать. Дон Хенаро повторил представление, и они опять хохотали до упаду. Все еще смеясь, дон Хуан сказал, что его друг изображает меня — когда я пишу, то раздуваю ноздри. А по мнению дона Хенаро, пытаться стать магом, записывая поучения, — такое же трудное и нелепое занятие, как сидение на голове.	«Genaro doesn’t like writing,» don Juan said as an explanation.I put my notes away, but don Genaro assured me that it was all right to write, because he did not really mind it. I gathered my notes again and began writing. He repeated the same hilarious motions and both of them had the same reactions again. Don Juan looked at me, still laughing, and said that his friend was portraying me; that my tendency was to open my nostrils whenever I wrote; and that don Genaro thought that trying to become a sorcerer by taking notes was as absurd as sitting on one’s head and thus he had made up the ludicrous posture of resting the weight of his sitting body on his head.
— Как это ни смешно, но вы с Хенаро очень похожи, — сказал дон Хуан. — Кроме него, никто не умеет так «сидеть на голове», а ты единственный, кто думает, что можно стать магом, записывая в блокнот поучения. Они снова засмеялись, и дон Хенаро опять повторил свой невероятный трюк: Этот человек мне определенно нравился. В его движениях были непревзойденная грация и точность. — Прошу прощения, дон Хенаро, — сказал я, указывая на блокнот. — Все о’кей, — усмехнулся он.	«Perhaps you don’t think it’s funny,» don Juan said, «but only Genaro can work his way up to sitting on his head, and only you can think of learning to be a sorcerer by writing your way up.» They both had another explosion of laughter and don Genaro repeated his incredible movement. I liked him. There was so much grace and directness in his acts. «My apologies, don Genaro,» I said, pointing to the writing pad. «It’s all right,» he said and chuckled again.
Больше записывать я не решался. Они долго говорили о способности растений убивать и об использовании магами этого свойства. Все время оба пристально смотрели на меня, как бы ожидая, что я начну записывать.— Карлос у нас — как необъезженная лошадка. С ним нужно обращаться деликатно. Видишь, Хенаро, ты испугал его, и теперь он не может писать. Дон Хенаро раздул ноздри, вытянул губы и сказал: — Ну что ты, Карлитос, пиши. Пиши, дорогой! Пока пальцы не отвалятся.	I could not write any more. They went on talking for a very long time about how plants could actually kill and how sorcerers used plants in that capacity. Both of them kept staring at me while they talked, as if they expected me to write.»Carlos is like a horse that doesn’t like to be saddled,» don Juan said. «You have to be very slow with him. You scared him and now he won’t write.» Don Genaro expanded his nostrils and said in a mocking plea, frowning and puckering his mouth. «Come on, Carlitos, write! Write until your thumb falls off.»
Дон Хуан встал и потянулся всем телом, подняв руки и выгнув спину. Несмотря на возраст, тело его выглядело очень сильным и гибким. Он ушел в кусты за дом, и я остался наедине с доном Хенаро. Тот посмотрел на меня. Я почувствовал смущение и отвел взгляд.— Ах, и глядеть в мою сторону не хочет, — сказал он шутовским тоном. Он снова раздул ноздри и сделал так, что они задрожали. Потом встал и, повторяя движение дона Хуана, потянулся, выгнув спину и подняв руки. Тело его при этом невероятным образом изогнулось и приняло совершенно немыслимое положение. В этом движении странным образом сочетались грация, гармония и какая-то шутовская нелепость — это была мастерски исполненная пародия на дона Хуана.	Don Juan stood up, stretching his arms and arching his back. In spite of his advanced age his body seemed to be powerful and limber. He went to the bushes at the side of the house and I was left alone with don Genaro. He looked at me and I moved my eyes away because he made me feel embarrassed.»Don’t tell me you’re not even going to look at me?» he said with a most hilarious intonation. He opened his nostrils and made them quiver; then he stood up and repeated don Juan’s movements, arching his back and stretching his arms but with his body contorted into a most ludicrous position; it was truly an indescribable gesture that combined an exquisite sense of pantomime and a sense of the ridiculous. It enthralled me. It was a masterful caricature of don Juan.
Как раз в этот момент дон Хуан появился из-за дома, заметил эту сцену, явно уловив ее значение, и с усмешкой сел на свое место.— Куда дует ветер? — многозначительно спросил дон Хенаро. Дон Хуан кивнул в сторону запада. — Ага… Схожу-ка я туда, куда ветер дует, — очень серьезно произнес дон Хенаро. Повернувшись, он погрозил мне пальцем:	Don Juan came back at that moment and caught the gesture and obviously the meaning also. He sat down chuckling.»Which direction is the wind?» don Genaro asked casually. Don Juan pointed to the west with a movement of his head. «I’d better go where the wind blows,» don Genaro said with a serious expression. He then turned and shook his finger at me.
— Не пугайся, если вдруг услышишь странные звуки. Запомни, Хенаро срет — земля дрожит!Одним прыжком он скрылся в кустах, и спустя несколько мгновений я услышал странный звук — глубокий неземной грохот. Не зная что и думать, я взглянул на дона Хуана. Но тот катался по земле, корчась от хохота.	«And don’t you pay any attention if you hear strange noises,» he said. «When Genaro shits the mountains tremble.»He leaped into the bushes and a moment later I heard a very strange noise, a deep, unearthly rumble. I did not know what to make of it. I looked at don Juan for a clue but he was doubled over with laughter.
17 октября 1968 Не помню уже, по какому поводу дон Хенаро пустился в объяснение устройства того, что он называл «другим миром». Он сказал, что по-настоящему великий маг — это орел, вернее, он может превращаться в орла. Черный маг — «теколот», то есть сова. Он — порождение ночи, поэтому ему наиболее подходят горный лев и другие дикие кошки, а также ночные птицы, и в особенности — сова. «Брухос лирикос» — лирические маги, то есть маги-дилетанты, предпочитают других животных, например, ворону. Дон Хуан засмеялся.	October 17,1968 I don’t remember what prompted don Genaro to tell me about the arrangement of the «other world,» as he called it. He said that a master sorcerer was an eagle, or rather that he could make himself into an eagle. On the other hand, an evil sorcerer was a «tecolote,» an owl. Don Genaro said that an evil sorcerer was a child of the night and for such a man the most useful animals were the mountain lion or other wild cats, or the night birds, especially the owl. He said that the «brujos liricos,» lyric sorcerers, meaning the dilettante sorcerers, preferred other animals-a crow, for example. Don Juan laughed; he had been listening in silence.
Дон Хенаро повернулся к нему и сказал: — Правда, Хуан, ты же сам знаешь… Потом он объяснил, что маг может взять своего ученика с собой в путешествие сквозь десять слоев другого мира. Маг, если он действительно орел, начинает с самого нижнего слоя и последовательно проходит все десять до самого верха. Черные маги и дилетанты способны с огромным трудом добраться лишь до третьего снизу.	Don Genaro turned to him and said, «That’s true, you know that, Juan.» Then he said that a master sorcerer could take his disciple on a journey with him and actually pass through the ten layers of the other world. The master, provided that he was an eagle, could start at the very bottom layer and then go through each successive world until he reached the top. Evil sorcerers and dilettantes could at best, be said, go through only three layers.
Дон Хенаро описал прохождение слоев другого мира так: — Ты — в самом низу. Вот учитель берет тебя в полет, и скоро — бах — пролетаешь первый слой. Потом — бах — пролетаешь второй. Бах — третий… Он методически «бахнул» десять раз, проведя меня таким образом сквозь все слои. Когда он закончил, дон Хуан посмотрел на меня и сочувственно улыбнулся.	Don Genaro gave a description of what those steps were by saying, «You start at the very bottom and then your teacher takes you with him in his flight and soon, boom! You go through the first layer. Then a little while later, boom! You go through the second; and boom! You go through the third…» Don Genaro took me through ten booms to the last layer of the world. When he had finished talking don Juan looked at me and smiled knowingly.
— Разговоры не являются предрасположенностью Хенаро, но, если ты не против, он может преподать тебе практический урок равновесия. Дон Хенаро важно кивнул, подтверждая его слова. При этом он слегка выпятил губы и прикрыл глаза. Мне его жест показался замечательным. Дон Хенаро встал, дон Хуан — тоже. — Ладно, — сказал дон Хенаро. — Тогда поехали. Заскочим только за Нестором и Паблито. Они уже дома. По вторникам они освобождаются рано.	«Talking is not Genaro’s predilection,» he said, «but if you care to get a lesson, he will teach you about the equilibrium of things.» Don Genaro nodded affirmatively; he puckered up his mouth and closed his eyelids halfway. I thought his gesture was delightful. Don Genaro stood up and so did don Juan. «All right,» don Genaro said. «Let’s go, then. We could go and wait for Nestor and Pablito. They’re through now. On Thursdays they’re through early.»
Они сели в машину, дон Хуан — на переднее сиденье. Ничего не спрашивая, я завел мотор. Дон Хуан показывал дорогу к дому Нестора. Когда мы приехали, дон Хенаро зашел в дом и через несколько минут вышел с Нестором и Паблито — своими молодыми учениками. Все сели в машину, и дон Хуан велел ехать на запад — в горы.	Both of them got into my car; don Juan sat in the front. I did not ask them anything but simply started the engine. Don Juan directed me to a place he said was Nestor’s home; don Genaro went into the house and a while later came out with Nestor and Pablito, two young men who were his apprentices. They all got in my car and don Juan told me to take the road toward the western mountains.
Я оставил машину на обочине грунтовой дороги. С этого места был виден водопад; к нему мы и направились вдоль речушки шириной метров пять-семь. Близился вечер. Окрестности впечатляли. Прямо над нами висела огромная, темная с синевой туча. Она была похожа на подвешенную в пространстве крышу с четко очерченным полукруглым краем. На западе — над склонами высоких гор Центральных Кордильер — шел дождь. Он был подобен белесому занавесу, ниспадавшему на сине-зеленые вершины. К востоку от нас лежала глубокая длинная долина, освещенная солнцем. Над ней виднелись только рваные клочья облаков. Резкий контраст поражал воображение. Мы остановились у подножия водопада. Высотой он был метров пятьдесят. Рев воды был оглушительный.	We left my car on the side of the dirt road and walked along the bank of a river, which was perhaps fifteen or twenty feet across, to a waterfall that was visible from where I had parked. It was late afternoon. The scenery was quite impressive. Directly above us there was a huge, dark, bluish cloud that looked like a floating roof; it had a well-defined edge and was shaped like an enormous half-circle. To the west, on the high mountains of the Cordillera Central, the rain seemed to be descending on the slopes. It looked like a whitish curtain falling on the green peaks. To the east there was the long, deep valley; there were only scattered clouds over the valley and the sun was shining there. The contrast between the two areas was magnificent. We stopped at the bottom of the waterfall; it was perhaps a hundred and fifty feet high; the roar was very loud.
В руках у дона Хенаро откуда-то взялся пояс, на котором висело не меньше семи каких-то вещиц, похожих на маленькие кувшинчики. Его он надел на талию. Сняв шляпу, дон Хенаро сбросил ее за спину, и она повисла на шнурке. Вытащив кошелек, сделанный из плотной шерстяной ткани, он достал оттуда головную ленту, связанную из разноцветных ниток, на которой особо выделялся ярко-желтый цвет. В нее он воткнул три пера, похожих на орлиные. Я заметил, что расположил он их асимметрично: одно — над кончиком правого уха, второе — на несколько сантиметров ближе ко лбу, третье — возле левого виска. Он снял сандалии, привязал их к брючному ремню и заправил под пояс пончо. Мне не было видно, застегивается пояс или завязывается, но сделан он был вроде из переплетенных полосок кожи.	Don Genaro fastened a belt around his waist. He had at least seven items hanging from it. They looked like small gourds. He took off his hat and let it hang on his back from a cord tied around his neck. He put on a headband that he took from a pouch made of a thick wool fabric. The headband was also made of wool of various colors; a sharp yellow was the most prominent of them. He inserted three feathers in the headband. They seemed to be eagle feathers. I noticed that the places where he had inserted them were not symmetrical. One feather was above the back curve of his right ear, the other was a few inches to the front, and the third was over his left temple. Then he took off his sandals, hooked or tied them to the waist of his trousers, and fastened his belt over his poncho. The belt seemed to be made of woven strips of leather. I could not see whether he tied it or buckled it. Don Genaro walked toward the waterfall.
Дон Хуан сел на круглый камень, предварительно придав ему устойчивое положение. Нестор и Паблито тоже выбрали себе по камню и сели слева от него. Дон Хуан показал мне место справа от себя и сказал, что я должен принести камень и сесть.— Нам нужно образовать прямую, — объяснил он, показывая, что втроем они уже сели в ряд.	Don Juan manipulated a round rock into a steady position and-sat down on it. The other two young men did the same with some rocks and sat down to his left. Don Juan pointed to the place next to him, on his right side, and told me to bring a rock and sit by him».»We must make a line here,» he said, showing me that the three were sitting in a row.
К этому времени дон Хенаро приблизился к водопаду и начал взбираться по тропе справа от него. С места, где мы сидели, обрыв выглядел очень крутым, практически отвесным. Вдоль тропы росло довольно много кустов, хватаясь за которые, дон Хенаро подтягивался. В какой-то миг он оступился и чуть не свалился вниз. Мне показалось, что он поскользнулся на мокрой глине. Через мгновение он снова чуть не упал, и я подумал, что дон Хенаро, пожалуй, уже староват для скалолазания. Прежде, чем добраться до конца тропы, он оступился еще несколько раз.	By then don Genaro had reached the very bottom of the waterfall and had begun climbing a trail on the right side of it. From where we were sitting the trail looked fairly steep. There were a lot of shrubs he used as railings. At one moment he seemed to lose his footing and almost slid down, as if the dirt were slippery. A moment later the same thing happened and the thought crossed my mind that perhaps don Genaro was too old to be climbing. I saw him slipping and stumbling several times before he reached the spot where the trail ended.
Когда дон Хенаро начал взбираться дальше прямо по скале, я даже растерялся, не представляя, что он собирается делать.— Что он делает? — шепотом спросил я. Дон Хуан даже не взглянул на меня. — Насколько я понимаю — карабкается, — ответил он, не отрывая неподвижного взгляда полуприкрытых глаз от дона Хенаро. Выпрямившись, дон Хуан сидел на краю камня, зажав ладони между ног	I experienced a sort of apprehension when he began to climb the rocks. I could not figure out what he was going to do.»What’s he doing?» I asked don Juan in a whisper. Don Juan did not look at me. «Obviously he’s climbing,» he said. Don Juan was looking straight at don Genaro. His gaze was fixed. His eyelids were half-closed. He was sitting very erect with his hands resting between his legs, on the edge of the rock.
Я слегка подался вперед, желая взглянуть, что делают Нестор и Паблито, но дон Хуан жестом велел мне сидеть смирно и не нарушать линию. Я тут же выпрямился, вернувшись в первоначальное положение. Судя по тому, что я успел заметить краем глаза, молодые люди были так же напряженно-внимательны, как дон Хуан.	I leaned over a little bit to see the two young men. Don Juan made an imperative gesture with his hand to make me get back in line. I retreated immediately. I had only a glimpse of the young men. They seemed to be as attentive as he was.
Дон Хуан указал на водопад. Я вновь стал наблюдать за доном Хенаро. Он медленно пробирался вдоль выступа, чтобы обойти огромный нависший козырек. Руки его были расставлены в стороны, словно он хотел обнять скалу. С предельной осторожностью он двигался вправо. Вдруг ноги его сорвались. Я невольно ахнул. В какой-то момент все его тело повисло в воздухе. Я был уверен, что он падает, но он не упал, уцепившись за что-то правой рукой. Быстро и четко он снова поймал ногами опору. Прежде, чем двинуться дальше, он повернулся к нам. Это был мимолетный взгляд. Но движение было настолько точным и отработанным, что я невольно обратил на это внимание, вспомнив, что так повторялось всякий раз, когда дон Хенаро делал ошибку. Может быть, его раздражала собственная неуклюжесть, и он смотрел, не наблюдаем ли мы за ним в этот момент?	Don Juan made another gesture with his hand and pointed to the direction of the waterfall.I looked again. Don Genaro had climbed quite a way on the rocky wall. At the moment I looked he was perched on a ledge, inching his way slowly to circumvent a huge boulder. His arms were spread, as if he were embracing the rock. He moved slowly toward his right and suddenly he lost his footing. I gasped involuntarily. For a moment his whole body hung in the air. I was sure he was going to fall but he did not. His right hand had grabbed onto something and very agilely his feet went back on the ledge again. But before he moved on he turned to us and looked. It was only a glance. There was, however, such a stylization to the movement of turning his head that I began to wonder. I remembered then that he had done the same thing, turning to look at us, every time he slipped. I had thought that don Genaro must have felt embarrassed by his clumsiness and turned to see if we were looking.
Поднявшись чуть выше, он снова потерял опору, повиснув на каменном выступе. На этот раз он уцепился левой рукой. Восстановив равновесие, он опять взглянул на нас. Прежде, чем дону Хенаро удалось добраться до вершины, он оступился еще дважды.Ширина потока на кромке водопада была метров шесть-семь. По крайней мере, так казалось снизу, оттуда, где мы сидели. Дон Хенаро на какое-то время замер. Я хотел было спросить у дона Хуана, что будет дальше, но он был настолько увлечен наблюдением, что я не решился его беспокоить.	He climbed a bit more toward the top, suffered another loss of footing, and hung perilously on the overhanging rock face. This time he was supported by his left hand. When he regained his balance he turned and looked at us again. He slipped twice more before he reached the top. From where we were sitting, the crest of the waterfall seemed to be twenty to twenty-five feet across. Don Genaro stood motionless for a moment. I wanted to ask don Juan what don Genaro was going to do up there, but don Juan seemed to be so absorbed in watching that I did not dare disturb him.
Внезапно дон Хенаро прыгнул в воду. Это был до того неожиданный поступок, что у меня перехватило дыхание. Это был великолепный, неземной прыжок. На мгновение мне показалось, что я вижу серию наложенных друг на друга снимков его тела, совершающего эллиптический полет на середину реки.	Suddenly don Genaro jumped onto the water. It was such a thoroughly unexpected action that I felt a vacuum in the pit of my stomach. It was a magnificent, outlandish leap. For a second I had the clear sensation that I had seen a series of superimposed images of his body making an elliptical flight to the middle of the stream.
Придя в себя, я заметил, что дон Хенаро приземлился на камень, едва видневшийся возле кромки водопаду. Он стоял на нем довольно долго. Казалось, он борется с потоком. Дважды он зависал над обрывом, и это было немыслимо, я не мог понять, как ему удается устоять на ногах. Наконец, он добился равновесия и присел на корточки. Потом он прыгнул снова. Этот прыжок был похож на прыжок тигра. Камень, на который он приземлился, я едва мог разглядеть — крохотный конический выступ на краю водопада. Там дон Хенаро неподвижно простоял почти десять минут. Это была настолько впечатляющая картина, что меня начала бить дрожь. Хотелось вскочить и куда-то бежать. Заметив, что я нервничаю, дон Хуан велел мне успокоиться. Тем временем неподвижность дона Хенаро, стоявшего посреди потока на краю водопада, ввергла меня в состояние дикого мистического ужаса. Останься он там еще несколько мгновений — и я бы утратил контроль над собой.	When my surprise receded I noticed that he had landed on a rock on the edge of the fall, a rock which was hardly visible from where we were sitting. He stayed perched there for a long time. He seemed to be fighting the power of the onrushing water. Twice he hung over the precipice and I could not determine what he was clinging to. He gained his balance and squatted on the rock. Then he leaped again, like a tiger. I could barely see the next rock where he landed; it was like a small cone on the very edge of tine fall. He remained there almost ten minutes. He was motionless. His immobility was so impressive to me that I was shivering. I wanted to get up and walk around. Don Juan noticed my nervousness and told me imperatively to be calm. Don Genaro’s stillness plunged me into an extraordinary and mysterious terror. I felt that if he remained perched there any longer I could not control myself.
Но дон Хенаро опять прыгнул, на этот раз — на противоположный берег потока. Приземлившись на четыре точки, как кошка, он немного посидел на корточках, встал, взглянул на другую сторону потока, потом — на нас. Он стоял, не двигаясь, и смотрел вниз. Руки его были сжаты в кулаки, как будто он держался за невидимые поручни. В его стойке было что-то необычайное, какая-то странная грация и тонкая гармония. Мне даже подумалось, что босой дон Хенаро в своем темном пончо, с лентой и перьями на голове был самым красивым человеческим существом из всех, кого я когда-либо видел.	Suddenly he jumped again, this time all the way to the other bank of the waterfall. He landed on his feet and hands, like a feline. He remained in a squat position for a moment, then he stood up and looked across the fall, to the other side, and then down at us. He stayed dead still looking at us. His hands were clasped at his sides, as if he were holding onto an unseen railing. There was something truly exquisite about his posture; his body seemed so nimble, so frail. I thought that don Genaro with his headband and feathers, his dark poncho and his bare feet was the most beautiful human being I had ever seen.
Вдруг он поднял руки, запрокинул голову и сделал боковое сальто влево, скрывшись за круглым валуном.В этот момент упали первые крупные капли дождя. Дон Хуан, Нестор и Паблито встали. Их движение было таким порывистым и внезапным, что я замешкался. Мастерский трюк дона Хенаро привел меня в состояние необычайного эмоционального возбуждения. Его искусство было непревзойденным, мне хотелось сейчас же увидеть его и выразить свое восхищение.	He threw his arms up suddenly, lifted his head, and flipped his body swiftly in a sort of lateral somersault to his left. The boulder where he had been standing was round and when he jumped he disappeared behind it.Huge drops of rain began to fall at that moment. Don Juan got up and so did the two young men. Their movement was so abrupt that it confused me. Don Genaro’s masterful feat had thrown me into a state of profound emotional excitement. I felt he was a consummate artist and I wanted to see him right then to applaud him.
Я напряженно всматривался в скалы слева от водопада, думая, что дон Хенаро спускается вниз, но его не было. Я настаивал, чтобы мне сказали, что с ним. Дон Хуан не отвечал.— Нужно спешить, — сказал он, — Сейчас начнется ливень. Нам пора возвращаться на Северо-Запад, но прежде нужно завезти домой Нестора и Паблито. — Да, но я даже не попрощался с доном Хенаро, — пожаловался я. — Зато он попрощался с тобой, — резко ответил дон Хуан. Секунду он сверлил меня глазами, потом взгляд его смягчился, и он улыбнулся. — Он даже пожелал тебе всего самого лучшего, — добавил он. — Ему было приятно с тобой общаться. — Что, мы не будем его ждать? — Нет. Пусть он останется там, где он есть. Может, в это мгновение он орлом парит в другом мире, а может — просто умер там наверху. Сейчас это уже не имеет значения.	I strained to look on the left side of the waterfall to see if he was coming down, but he was not. I insisted on knowing what had happened to him. Don Juan did not answer.»We better hurry out of here,» he said. «It’s a real downpour. We have to take Nestor and Pablito to their house and then we’ll have to start on our trip back.» «I didn’t even say goodbye to don Genaro,» I complained. «He already said goodbye to you,» don Juan answered harshly. He peered at me for an instant and then softened his frown and smiled. «He has also wished you well,» he said. «He felt happy with you.» «But aren’t we going to wait for him?» «No!» don Juan said sharply, «Let him be, wherever he is. Perhaps he is an eagle flying to the other world, or perhaps he has died up there. It doesn’t matter now.»
23 октября 1968 Как бы невзначай дон Хуан заметил, что скоро опять собирается в Центральную Мексику. — К дону Хенаро? — спросил я. — Возможно… — сказал он, не глядя на меня. — С ним все в порядке, не так ли, дон Хуан? Я хочу сказать; с ним ведь ничего не случилось там, над водопадом? — Ничего с ним не случилось. Он крепок.	October 23,1968 Don Juan casually mentioned that he was going to make another trip to central Mexico in the near future. «Are you going to visit don Genaro?» I asked. «Perhaps,» he said without looking at me. «He’s all right, isn’t he, don Juan? I mean nothing bad happened to him up there on top of the waterfall, did it?» «Nothing happened to him; he is sturdy.»
Мы немного поговорили о деталях предстоящей поездки, а потом я сказал, что мне очень понравился дон Хенаро, особенно — его шутки. Я все пытался придумать, как бы поделикатнее расспросить об уроке на водопаде. Дон Хуан взглянул на меня и довольно ехидно спросил: — Тебе, небось, до смерти любопытно, что за урок Хенаро устроил на водопаде, да?	We talked about his projected trip for a while and then I said I had enjoyed don Genaro’s company and his jokes. He laughed and said that don Genaro was truly like a child. There was a long pause; I struggled in my mind to find an opening line to ask about his lesson. Don Juan looked at me and said in a mischievous tone: «You’re dying to ask me about Genaro’s lesson, aren’t you?»
Я напряженно засмеялся. Любопытно? Да для меня все, что тогда произошло, стало прямо-таки наваждением! Снова и снова перебирая в памяти детали этого события, я уже в который раз приходил к выводу, что стал свидетелем демонстрации фантастического физического совершенства. Я считал, что дон Хенаро, вне всякого сомнения, — выдающийся мастер эквилибристики, настолько отработанным и даже ритуализированным было каждое движение этого невероятно сложного представления.	I laughed with embarrassment. I had been obsessed with everything that took place at the waterfall. I had been hashing and rehashing all the details I could remember and my conclusions were that I had witnessed an incredible feat of physical prowess. I thought don Genaro was beyond doubt a peerless master of equilibrium; every single movement he had performed was highly ritualized and, needless to say, must have had some inextricable, symbolic meaning.
— Да, — сказал я, — мне до смерти хочется узнать, что это был за урок. — Тогда, пожалуй, я должен тебе кое-что рассказать. Для тебя это была пустая трата времени. Урок был предназначен тем, кто видит. Паблито и Нестор кое-что уловили, некий отблеск, хотя они видят еще плохо. Но ты — ты только смотрел. Я говорил Хенаро, что ты очень странный набитый дурак, и что такой урок мог бы вытрясти многое из того, чем ты набит. Но у нас, похоже, ничего не вышло. Впрочем, это не имеет значения. Научиться видению очень трудно.	«Yes,» I said. «I admit I’m dying to know what his lesson was.» «Let me tell you something,» don Juan said. «It was a waste of time for you. His lesson was for someone who can see. Pablito and Nestro got the gist of it, although they don’t see very well. But you, you went there to look. I told Genaro that you are a very strange plugged-up fool and that perhaps you’d get unplugged with his lesson, but you didn’t. It doesn’t matter, though. Seeing is very difficult.
Я не хотел, чтобы ты разговаривал с Хенаро, когда все закончилось, поэтому мы уехали так быстро. Это плохо. Но если бы мы остались, было бы еще хуже. Хенаро сильно рисковал, чтобы показать тебе настоящее чудо. Но ты не видел. И это очень плохо.— Дон Хуан, а ты сам не мог бы мне рассказать, в чем заключался урок? Вдруг окажется, что я все-таки что-то видел. От смеха он согнулся пополам. — Привычка задавать вопросы — твое самое лучшее качество, — сказал он, явно закрывая тему. Он поднялся и направился в дом. Я последовал за ним, требуя, чтобы он выслушал мой рассказ о том, что я видел. Он согласился. Подробно, стараясь ничего не упустить, я рассказал ему все, что помнил. Улыбаясь, он меня внимательно выслушал, а потом покачал головой и сказал:	«I didn’t want you to speak to Genaro afterwards, so we had to leave. Too bad. Yet it would have been worse to stay. Genaro risked a great deal to show you something magnificent. Too bad you can’t see.»»Perhaps, don Juan, if you tell me what the lesson was I may find out that I really saw.» Don Juan doubled up with laughter. «Your best feature is asking questions,» he said. He was apparently going to drop the subject again. We were sitting, as usual, in the area in front of his house; he suddenly got up and walked inside. I trailed behind him and insisted on describing to him what I had seen. I faithfully followed the sequence of events as I remembered it. Don Juan kept on smiling while I spoke. When I had finished he shook his head.
— Научиться видеть очень тяжело.Я просил его объяснить, о чем идет речь, но он безапелляционно заявил: — О видении не говорят. Было ясно, что дон Хуан не собирался мне ничего рассказывать, и я ушел выполнять разные мелкие поручения, которые он дал мне раньше.	«Seeing is very difficult,» he said.I begged him to explain his statement. «Seeing is not a matter of talk,» he said imperatively. Obviously he was not going to tell me anything more, so I gave up and left the house to run some errands for him.
Вернулся я уже затемно. Мы поужинали и вышли под рамаду. Как только мы сели, дон Хуан сам заговорил об уроке дона Хенаро. Он не дал мне ни минуты на подготовку. Блокнот был у меня с собой, но было уже темно, а перебивать его мне не хотелось, поэтому я не пошел за керосиновой лампой. Дон Хуан сказал, что дон Хенаро — мастер равновесия и может выполнять очень сложные и требующие огромных энергетических затрат действия. Его способ стоять на голове — одно из них. Так дон Хенаро пытался показать мне, что невозможно и видеть, и писать одновременно. Стойка на голове без помощи рук — всего лишь шутовской трюк, который может длиться мгновения. По мнению дона Хенаро, одновременное записывание и видение — это такой же странный, сложный и ненужный маневр, как его «сидение на голове».	When I returned it was already dark; we had something to eat and afterwards we walked out to the ramada; we had no sooner sat down than don Juan began to talk about don Genaro’s lesson. He did not give me any time to prepare myself for it. I did have my notes with me, but it was too dark to write and I did not want to alter the flow of his talk by going inside the house for the kerosene lantern. He said that don Genaro, being a master of balance, could perform very complex and difficult movements. Sitting on his head was one of such movements and with it he had attempted to show me that it was impossible to «see» while I took notes. The action of sitting on his head without the aid of his hands was, at best, a freakish stunt that lasted only an instant. In don Genaro’s opinion, writing about «seeing» was the same; that is, it was a precarious maneuver, as odd and as unnecessary as sitting on one’s head.
Дон Хуан в темноте пристально посмотрел на меня и драматическим тоном сказал, что когда дон Хенаро «обрабатывал» меня с помощью своих фокусов, я был на грани видения. Дон Хенаро заметил это и попытался развить достигнутый успех многократным повторением своих манипуляций. Но тщетно — я уже потерял нить.	Don Juan peered at me in the dark and in a very dramatic tone said that while don Genaro was horsing around, sitting on his head, I was on the very verge of «seeing.» Don Genaro noticed it and repeated his maneuvers over and over, to no avail, because I had lost the thread right away.
По словам дона Хуана, я очень понравился дону Хенаро, и тот решил еще раз попытаться сдвинуть меня на грань видения. Тщательно все взвесив и обдумав, он решил показать мне чудо равновесия в потоке на кромке водопада. Он усматривал сходство между потоком и той гранью, перед которой остановился я, и был уверен, что, пересекая водопад столь невероятным способом, он сдвинет меня и заставит пересечь эту грань.	Don Juan said that afterwards don Genaro, moved by his personal liking for me, attempted in a very dramatic way to bring me back to that verge of «seeing.» After very careful deliberation he decided to show me a feat of equilibrium by crossing the waterfall. He felt that the waterfall was like the edge on which I was standing and was confident I could also make it across.
Потом дон Хуан объяснил, как дон Хенаро смог совершить свой немыслимый трюк. Для того, кто видит, люди выглядят как светящиеся существа, состоящие из чего-то, похожего на волокна света, которые, заворачиваясь спереди назад, образуют пространственную структуру, по форме напоминающую яйцо. Дон Хуан напомнил, что уже рассказывал мне об этом, а также о том, что самой удивительной частью яйцеобразных существ является пучок длинных волокон, исходящих из области пупка и играющих ключевую роль в жизни людей. В использовании этих «щупальцеобразных» волокон и заключался секрет чуда равновесия дона Хенаро. С акробатическими этюдами его действия не имели ничего общего.	Don Juan then explained don Genaro’s feat. He said that he had already told me that human beings were, for those who «saw,» luminous beings composed of something like fibers of light, which rotated from the front to the back and maintained the appearance of an egg. He said that he had also told me that the most astonishing part of the egg-like creatures was a set of long fibers that came out of the area around the navel; don Juan said that those fibers were of the uttermost importance in the life of a man. Those fibers were the secret of don Genaio’s balance and his lesson had nothing to do with acrobatic jumps across the waterfall. His feat of equilibrium was in the way he used those «tentacle-like» fibers.
Так же внезапно, как он начал говорить об уроке дона Хенаро, дон Хуан перевел разговор на другую тему.	Don Juan dropped the subject as suddenly as he had started it and began to talk about something thoroughly unrelated.
24 октября 1968 Мне удалось загнать дона Хуана в угол. Сославшись на интуицию, я сказал ему, что второго такого урока равновесия в моей жизни не будет и что если он не объяснит мне все сейчас, то шанс извлечь из этого урока хоть что-то будет упущен навсегда. Дон Хуан сказал, что здесь я прав — дон Хенаро никогда больше не повторит для меня свой урок. Потом он спросил:	October 24,1968 I cornered don Juan and told him I intuitively felt that I was never going to get another lesson in equilibrium and that he had to explain to me all the pertinent details, which I would otherwise never discover by myself. Don Juan said I was right, in so far as knowing that don Genaro would never give me another lesson.
— Ладно, давай — что тебя интересует?— Расскажи о щупальцеобразных волокнах.	«What else do you want to know?» he asked.»What are those tentacle-like fibers, don Juan?»
— Это щупальца, исходящие из середины человеческого тела. Они хорошо заметны любому магу-видящему. По виду этих щупалец он определяет, что из себя представляет тот или иной человек и как следует с ним себя вести. У слабых людей волокна-щупальца короткие, их почти не видно. У людей сильных они яркие и длинные. У Хенаро, например, они светятся так ярко, что кажется, будто это — не отдельные волокна, а массивное утолщение на оболочке. По этим волокнам видно, здоров человек или болен, злой он или добрый, подлый или какой-нибудь еще. По ним можно также сказать, способен человек видеть или нет. Но с этим бывают сложности. Когда Хенаро увидел тебя, он, как в свое время Висенте, решил, что ты можешь видеть. Я тоже вижу тебя как видящего, но тем не менее знаю, что это не так — ты пока не способенвидеть. Хенаро так и не смог в этом разобраться. Я говорил ему, что ты очень странный, но он захотел сам в этом убедиться. Поэтому и взял тебя к водопаду.	«They are the tentacles that come out of a man’s body which are apparent to any sorcerer who sees. Sorcerers act toward people in accordance to the way they see their tentacles. Weak persons have very short, almost invisible fibers; strong persons have bright, long ones. Genaro’s, for instance, are so bright that they resemble thickness. You can tell from the fibers if a person is healthy, or if he is sick, or if he is mean, or kind, or treasonous. You can also tell from the fibers if a person can see. Here is a baffling problem. When Genaro saw you he knew, just like my friend Vicente did, that you could see; when I see you I see that you can see and yet I know myself that you can’t. How baffling! Genaro couldn’t get over that. I told him that you were a strange fool. I think he wanted to see that for himself and took you to the waterfall.»
— Как ты думаешь, почему я произвожу впечатление видящего?Дон Хуан не ответил. Он молчал довольно долго. Мне не хотелось беспокоить его вопросами. В конце концов он ответил, что знает причину, но не может объяснить это словами.	«Why do you think I give the impression I can see?»Don Juan did not answer me. He remained silent for a long time. I did not want to ask him anything else. Finally he spoke to me and said that he knew why but did not know how to explain it.
— Все твои действия легко понять, потому что в них нет ничего необычного. Отсюда и твоя уверенность в том, что понять можно все в мире. Там, возле водопада, ты смотрел, как Хенаро пересекает поток, и был уверен, что он — мастер эквилибристики, потому что ничего другого предположить ты не мог. Теперь для тебя все это таким и останется навсегда. Но Хенаро никогда не прыгал через поток. Если бы он прыгнул, он бы неминуемо разбился. Хенаро удерживал равновесие, цепляясь своими мощными яркими волокнами-щупальцами, вытягивая их настолько, что смог как бы перекатиться по ним через поток. Он продемонстрировал нам искусство управления щупальцеобразными волокнами, сознательно заставляя их удлиняться и двигаться с поразительной точностью.	«You think everything in the world is simple to understand,» he said, «because everything you do is a routine that is simple to understand. At the waterfall, when you looked at Genaro moving across the water, you believed that he was a master of somersaults, because somersaults was all you could think about. And that is all you will ever believe he did. Yet Genaro never jumped across that water. If he had jumped he would have died. Genaro balanced himself on his superb, bright fibers. He made them long, long enough so that he could, let’s say, roll on them across the waterfall. He demonstrated the proper way to make those tentacles long, and how to move them with precision.
Паблито видел почти все, Нестор — только основные моменты, детали от него ускользнули, а ты не видел ничего.— Но, может, если бы ты сказал мне заранее…	«Pablito saw nearly all of Genaro’s movements. Nestor, on the other hand, saw only the most obvious maneuvers. He missed the delicate details. But you, you saw nothing at all.»»Perhaps if you had told me beforehand, don Juan, what to look for …»
Он резко перебил меня, сказав, что, если бы он меня проинструктировал, то я бы только мешал дону Хенаро своими волокнами-щупальцами.	He interrupted me and said that giving me instructions would only have hindered don Genaro. Had I known what was going to take place, my fibers would have been agitated and would have interfered with don Genaro’s.
— Если бы ты видел, то с первого же шага Хенаро понял бы, что он не делал ошибок, поднимаясь вверх по скале рядом с водопадом, а просто отпускал волокна, чтобы перехватиться ими. Дважды он цеплялся ими за круглые выступы, буквально приклеиваясь к скале, как муха. Наверху он зацепился волокнами за маленький камень посреди потока и, как следует зафиксировав их там, позволил им сократиться и притянуть его к этому камню. Хенаро не прыгал, только это позволяло ему точно приземляться на скользкие мокрые поверхности маленьких камней на самой кромке водопада. Каждый раз он плотно обматывал волокна вокруг камней, которые использовал.	«If you could see,» he said, «it would have been obvious to you, from the first step that Genaro took, that he was not slipping as he went up the side of the waterfall. He was loosening his tentacles. Twice he made them go around boulders and held to the sheer rock like a fly. When he got to the top and was ready to cross the water he focused them onto a small rock in the middle of the stream, and when they were secured there, he let the fibers pull him. Genaro never jumped, therefore he could land on the slippery surfaces of small boulders at the very edge of the water. His fibers were at all times neatly wrapped around every rock he used.
На первом камне он стоял недолго, потому что часть его волокон была зацеплена за другой камень, поменьше, там, где поток был сильнее. Он позволил своим щупальцам перетянуть его туда. Это было самым потрясающим действием Хенаро, ведь форма поверхности камня была такой, что человек в принципе не мог бы на нем устоять. Но если бы Хенаро не оставил часть волокон на первом камне, то неизбежно был бы смыт потоком в пропасть.	«He did not stay on the first boulder very long, because he had the rest of his fibers tied onto another one, even smaller, at the place where the onrush of water was the greatest. His tentacles pulled him again and he landed on it. That was the most outstanding thing he did. The surface was too small for a man to hold onto; and the onrush of the water would have washed his body over the precipice had he not had some of his fibers still focused on the first rock.
На втором камне он стоял долго. Ему нужно было время для того, чтобы постепенно отцепить все волокна и перекинуть их на левый берег потока. Сделав это, он отцепил волокна, которыми цеплялся за первый камень. Это был сложнейший трюк. Хенаро — единственный человек, способный на такое. Он проделал этот смертельный номер специально для нас, но лично я думаю, что он действительно едва не сорвался. Дело в том, что в тот момент он мгновенно «выстрелил» лучом света через поток, зацепившись за левый берег, и только это, наверное, его и спасло. Я подозреваю, что на берег он перетянул себя только силой этого единственного луча. Перебравшись туда, он выпрямился, собрал все свои волокна-щупальца и заставил их сверкать подобно гирлянде огней. Это предназначалось только тебе. Если бы ты мог видеть, ты бы увидел.	«He stayed in that second position for a long time, because he had to draw out his tentacles again and send them across to the other side of the fall. When he had them secured he had to release the fibers focused on the first rock. That was very tricky. Perhaps only Genaro could do that. He nearly lost his grip; or maybe he was only fooling us, well never know that for sure. Personally, I really think he nearly lost his grip. I know that, because he became rigid and sent out a magnificent shoot, like a beam of light across the water. I feel that beam alone could have pulled him through. When he got to the other side he stood up and let his fibers glow like a cluster of lights. That was the one thing he did just for you. If you had been able to see, you would have seen that.
Хенаро стоял там, глядя на тебя. И он понял тогда, что ты не видел ничего.	«Genaro stood there looking at you, and then he knew that you had not seen.»

Книги Кастанеды — Отдельная реальность — Глава 7